Олег Борушко - Продаются щенки
- Название:Продаются щенки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая Гвардия
- Год:1991
- Город:Москва
- ISBN:5-235-01297-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Борушко - Продаются щенки краткое содержание
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата. Автор не ставит точку: может быть, через десять лет выпускники МГИМО придут к власти…
Продаются щенки - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
С билетами было строго. Билеты распространялись только через ЦК, ЦК ВЛКСМ, ВЦСПС и Госкомспорт. Это означало: первое — билетов нет, второе — бал «Золото осени» выйдет на славу.
Дворец был щедро иллюминирован и издалека, от Троицких ворот, постепенно открываясь, напоминал торт, искусно разрезанный по вертикали на стройные ломтики. Сходство усиливалось также тем, что яркий желтый свет изнутри заливал белый мрамор узких простенков, и они точно отливали позолотой. Кстати, были и золотистые смальтовые мозаики с изображением освобожденного Труда, Мира и Социализма — меж долгими горизонтальными окнами в верхней части, похожей отдельно на плавательный бассейн.
У освещенного главного входа с огромным стеклянным порталом, что глядит в арсенал, стояла милиция, и не одни нижние чины, но и полковник на подъезде, и десятки еще офицеров на площади и в углах, все в нарядной, с иголочки, форме.
Черные машины, на которых съезжалась демократическая молодежь, в Кремль не допускались, и молодежь нехотя высаживалась у Кутафьей. Раздвинув слитную массу жаждущих, зевак и прочих, она по мостику, пройдя первичный контроль, двигалась уже пешком и собиралась далее у Дворца в другую, счастливую кучу. Там она, узнавая своих, возбужденно болтала в ожидании открытия — 19.00. Джентльмены под плащами были одеты в вареные костюмы, дамы — по-разному. В дамах, как водится, был полный разнобой — от вечерних бархатов маминой выделки до бумажных ветровок «Санни бой», что означает — солнечный мальчик.
Почти всякий раз, как к Кутафьей башне подъезжала новая машина, в толпе зевак пробегал шепот, нервное оживление.
— Кто? Чей, говоришь? Да ну! Номер, номер видишь? — говорилось из толпы, а один, одетый лучше других, даже и здоровался с некоторыми подъезжавшими, невидный, впрочем, из-за темноты.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал и мялась в Кремле у портала Дворца, а у Георгия еще шли торопливые приготовления одеваний.
Много было толков и приготовлений для этого бала в институте, много страхов, что приглашение не будет получено и не устроится все так, как было нужно.
Георгий страшно волновался, что не будут вовремя получены из ателье с новой змейкой джинсы, купленные как-то по дешевке у вьетнамца Чиеу, отец которого долго скрывался в лесах, а теперь был член Политбюро.
Джинсы не были синие, а были коричневые, по тоже трущиеся. Когда Чиеу расстелил их, Георгий замер. «Цто, свет пляхой?» — сказал Чиеу, неточно прочитав выражение лица. Георгий дернул головой, что могло означать в равной степени «плохой» и «чудесный». «Ну, цвацать пясь цаёс?» — Чиеу нервно погладил плоскую штанину. «Цаю», — выдохнул Георгий.
Георгий собирался на бал вместе с Шамилем и Татьяной, сегодня решительный вечер, Маринка, ясно, будет тоже, увидит его с Татьяной, и все увидят, но — был вечер козырного хода.
Джинсы Георгий получил только утром, змейка была ничего, но советская — на лапке не предусмотрен тормозок, который на ихних впивается в зубчики и не разрешает замку уползать вниз. Георгий сто раз уже присел на тахту, змейка выгибалась дугой, и замок упрямо сползал. Георгий нервически расхаживал по мансарде и ума приложить не мог, как быть, привязать, что ли. Других джинсов не имелось.
Закинув штаны за плечо, в который раз обреченно полез в шкаф, чертыхаясь и потирая голые ноги одна о другую. Вывалив наконец псе, что еще оставалось, на пол, он последним вытянул старый свитер, повертел его так-сяк, понюхал и, отбросив, тупо уставился в пустое нутро шифоньера. И вдруг… Вдруг… О, это всегда тайна… какими путями приходит в голову та единственная мысль, которой недоставало. Он, сорвав с плеча, быстренько надел штаны, схватил свитер и, свесив сзади, обвязал рукава вокруг талии. Узел пришелся как раз куда надо. Он просеменил к зеркалу, повертелся, подперся одной рукой, другой. Вид выходил разухабистый, отдаленно-гусарский — «черт меня побери».
На улице стоял пронзительно-холодный вечер поздней осени, когда небо, кристальное и высокое, нагнетает в стылый воздух внизу каких-то бодрых, неясных надежд, когда, вдохнув раз поглубже, почуешь хрусткую зиму, да вдруг с другой стороны, откуда ни возьмись, прихлынет теплая струя, еще летняя, с прелым и сладким запахом — и встрепенешься весь, будто голос позвал тебя… чистый, родной и далекий.
Прозрачная, стеклянная темнота не укрывает темных углов и садиков, а только наполняет их, и только лучше видишь их скрытые души и потаенные смыслы. Звезд нет впрямую на небе, но уверен, что видишь, хотя ни одной в отдельности указать невозможно… Но не до звезд и смыслов было сегодня Георгию.
Когда ЗИЛ, вкрадчивый, пружинистый, подкатил к Татьяне и Георгий вышел из него, Татьяна на секунду застыла, только на одно мгновение, но Георгий успел. Он успел увидеть впечатление и сразу отдал должное институтской выучке, так скоро проявившейся у Татьяны. Она села в машину, словно нечему тут и удивляться, словно каждый день садилась в правительственные машины.
Разве только чересчур весело поздоровалась с шофером и быстрее обычного в первые минуты поворачивала голову от Шамиля к Георгию и обратно.
Георгий сразу взял ее в машине за руку.
Спустившись по улице Фрунзе на Боровицкую площадь, ЗИЛ, вместо того чтобы свернуть налево, к Троицким воротам, на полном ходу, мимо замершего со всех сторон дорожного движения, под жесты приветливого ГАИ (Шамиль плотнее прижал рукой квадратище пропуска к лобовому стеклу) — впился под арку Боровицких ворот и сразу оказался в Кремле. Только тут Георгий отпустил воздух из легких и вновь ощутил руку Татьяны.
Обогнув Большой Кремлевский дворец и Соборную площадь, ЗИЛ прямиком выкатился к порталу Дворца съездов — перед глазами толпы. Толпа пошатнулась. Свет бил из Дворца прямо в глаза, разглядеть в темной массе лиц — было нельзя, да и не хотелось.
Шамиль мигнул шоферу, и ЗИЛ медленно, разрезая толпу, подполз к самому входу. Шамиль мигнул еще раз, шофер вышел, обогнул капот и открыл дверцу Георгию. Георгий, сам не свой, вылез и, склонившись, подал руку Татьяне.
Народ безмолвствовал.
В следующую секунду (Татьяна еще не вышла как следует) в голове Георгия сделалась паника. Он не видел, как надо быть дальше.
Татьяна окончательно вышла, распрямилась, держась за руку, огляделась, оправляя пальто, Георгий совершил первый деревянный шаг куда-то вбок и хотел тут же умереть и не двигаться более. Но тут…
— Гога! — выхлестнулось из монолитно нависшей толпы. — Ну, ты мужик! — И наружу вытиснулся Сашулька, сияя всем, на какое был способен, счастьем.
«Откуда еще у этого-то билет? Ай да мамашка!» — была первая мысль Георгия.
Кругом сразу загомонило, засуетилось, откуда-то кого-то набежало.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: