Сергей Морозов - Великий полдень

— Хотя бы вашего дорогого Александра. Тех, кого хотят держать на положении умственно неполноценных, дебилов, и обрабатывают соответственно.

— Что значит «обрабатывают»?!

— А хотя бы при помощи так называемых игрушек.

— Почему «так называемых»?

— А разве нет? На самом деле игрушки — это средство воздействия. Оболванивание, одним словом.

— Какое ж тут оболванивание, Косточка? — горячо возразил я. Только теперь я, кажется, начал понимать ход его мысли. — Наоборот, общеизвестно, что игрушки всегда использовались для обучения, образования. Если уж ты взялся рассуждать с научных позиций, то должен знать, что смысл игры как таковой в том и состоит: в интеллектуальной тренировке. Это можно прочесть в любом учебнике…

— Ну да, Серж, в учебниках тебе напишут, — усмехнулся Косточка.

— Но это же элементарно: любая игра — практика для ума, интеллектуальное занятие!

— В обезьяннике или в сумасшедшем доме может быть так оно и есть, — согласился Косточка. — Сиди себе, играй в куклы, двигай фишки, дави на кнопки, собирай кубики или бегай с пластмассовыми автоматами. Нечего сказать — интеллектуальное занятие! Хорошая тренировка для мозгов!.. Что касается меня, то я, слава Богу, вовремя это понял… Кстати, — кивнул Косточка на дядю Володю, — он пел нам те же песни, что и ты, Серж. Пока на него не нашло просветление.

— Знаешь, милый Косточка, — сказала Майя, — кажется, я была не права, когда смеялась над тобой. Я думала, тебе просто хочется поумничать, а ты, оказывается, очень серьезно все обосновываешь. Теперь я понимаю тебя.

— Еще не то поймешь, — пообещал Косточка.

— Вот-вот, — подхватил дядя Володя, — то же самое и Папа сказал: как он, наш Косточка, мол, логично все обосновывает!

— Да, — вздохнул я, — мудрено! Тут действительно целое мировоззрение!.. Но все равно, совсем не обязательно было устраивать этот вандализм. Если ты такой серьезный человек, то можно было найти для игрушек лучшее применение.

— Например? — усмехнулся Косточка.

— Можно было отдать их знакомым малышам…

— Я благотворительностью не занимаюсь.

— Тогда продать. Если тебе это ближе. Игрушки-то очень дорогие. По крайней мере в этом была бы логика.

— Примитивная у тебя логика, Серж. Игрушки пришлось бы загонять за полцены. В любом случае деньги смешные. Психологический эффект важнее денег.

— А может быть, все таки ему очень хочется казаться взрослым, — снова начала Майя. — Поэтому он и пудрит нам мозги. Он у нас на это большой мастер. Ты уж не обижайся, Косточка!

— Ничего, сестра, — спокойно сказал Косточка, — я понимаю твое состояние.

— Что ты понимаешь? — нахмурилась Майя.

— Неймется тебе, а Папа в строгости держит. Фантазий много, не знаешь чем заняться. Замуж тебе хочется, вот что. Я тебе даже сочувствую…

— Ах, ты…

Майя быстро перегнулась через стол, но ее ладонь пролетела в пустоте. Косточка, не поднимаясь со стула, без труда увернулся.

— Хотя, конечно, это, твое личное дело. Я не собираюсь вмешиваться, — сказал он. — А если обидел, прими мои извинения, — беззлобно прибавил он.

— Ладно уж, — улыбнулась Майя.

— Нет, не ладно! — проговорила Мама и, схватив Косточку за ухо, дернула так, что тот вскрикнул от боли. — Знай свое место, мальчишка!

Косточка быстро взглянул на Альгу и прижал ладонью запылавшее ухо.

— Прекрасно, — как ни в чем не бывало сказал он, повернувшись к Маме. — Прекрасно.

Все с него было как с гуся вода.

— Зря ты так, Мама, — сказала Майя.

— Ты его еще защищаешь!

— Он все-таки уже большой.

— Ничего, — отмахнулась Мама, — это ему на пользу.

— Он же извинился, Мама, — вступилась за брата маленькая Зизи со слезами на глазах. — И Майя его простила.

— Дети, — сурово сказала Мама, — еще и дня не прошло после Нового года, а вы меня уже изрядно утомили!.. Володенька, — попросила она, — займись, милый, с ними чем-нибудь что ли… А еще лучше, расскажи им о Папином решении. Это ведь в первую очередь их касается.

— Что нас касается? — всхлипнула любопытная Зизи.

— А вот что, — сказала Мама, — хватит вам в Городе без присмотра болтаться. Слишком много вокруг соблазнов и вредных влияний. У меня за вами присматривать времени нет, вот вы и нахватались глупостей. Теперь будете жить и учиться здесь, в Деревне.

— А как же наша школа? — удивилась Зизи. — Как же наши друзья? А вы с Папой? Мы что, будем без вас?!

— Успокойся, Зизи. Мы с Папой естественно никуда не денемся. Будем приезжать сюда очень часто. Собственно, будем уезжать в Москву только по делам. Все ваши друзья соберутся здесь. Вся ваша прежняя компания. Это будет что-то вроде домашнего пансиона. Зимой и летом здесь чудесные условия: природа, воздух… Пригласим воспитателей, самых лучших учителей. И толку будет больше, чем в вашем хваленом колледже. Очень здравая идея.

— Ты ее подкинул? — поинтересовался Косточка у дяди Володи.

— Это решил Папа, — с ударением сказала Мама.

— Ладно, — махнул рукой Косточка, — когда еще это будет! Пока все подготовят, все устроят. Наверное, только осенью или даже на следующий год…

— Нет, — покачал головой дядя Володя.

— Как нет? — поднял брови мальчик. — А когда же?

— Папа распорядился, чтобы пансион открылся сразу после зимних каникул. То есть через неделю.

— Ах, черт! — вырвалось у Косточки. — Неужели так скоро!

— Какая тебе разница? Мы с Папой сделаем для этого все возможное, — заверила Мама.

— Где же мы будем жить?

— До тех пор, пока не выстроят отдельный зимний флигель и специальные корпуса, поживете здесь, в особняке.

— Ага, — медленно проговорил Косточка, — прекрасно. Очень хорошо придумано: концлагерь для собственных детей. Хунта. Значит, мы теперь в застенке. Понятно.

— Ничего, — усмехнулась Мама, — тебе только на пользу.

— Ну да, ну да, — гримасничая передразнил Косточка, — природа, чистый воздух…

После ужина Наташа с Мамой удалились на ее половину. У них были свои дела. Наши старички, как и собирались, уселись у камина за картами. Во дворе блеснул свет фар. Это Майя с Альгой взяли из Папиного гаража автомобиль и, не прощаясь, исчезли. Я понимал, что им, должно быть, не терпелось осмотреть новые апартаменты, которые Папа приготовил для «любимой доченьки» в Москве. Что и говорить, мне тоже ужасно хотелось улизнуть, но не мог же я бросить Александра в одиночестве: Наташа решила остаться в гостях у Мамы до завтра и категорически воспротивилась, чтобы мы с Александром уехали вдвоем.

В меру своих сил я пытался подбодрить Александра, но он по-прежнему хмурился и предпочитал отмалчиваться. С полчаса я просидел с ним перед телевизором, а затем он демонстративно отправился спать.

— Хочешь я тебе что-нибудь почитаю? — предложил я. — Или просто посижу рядом, пока не заснешь?