Алексей Исаев - Автостопщик

Покойник заговорил старческим женским голосом:

– Миша, а ведь он прав. В его смерти виновен ты. Ты есть неопределённая судьба, у которой нет конкретного будущего. Из-за таких как ты, кто-то горюет, а кто-то счастлив. У подобных тебе людей судьба непредсказуема. И для кого-то это даже кстати. Например, мне ты нужен.

– Любопытно узнать, и чем же я тебе пригожусь?

– Всему своё время.

– Так не интересно. А если ты ошибаешься во мне? А вдруг я не захочу?

Труп истерично расхохотался.

Михаил недоумевал.

– Я сделала так, чтобы ты и хозяин этого жилища пересеклись. Я подстроила встречу с Тамарой, потому что знала... Я познакомила тебя со старой четой. Я тебя проверяла, когда ты был с лысым, ненавидящим черномазых. Я тобой управляла. И от меня многое будет зависеть...

– Я тебе не верю. И как можно верить трупу или тому, что внутри него, а? И вообще, мне кажется, что это сон.

– Не лги мне, я чувствую это. Хочу тебя сразу заверить, если будет всё так, как я задумала, то в знак благодарности я подкину ключ к твоей судьбе. Я знаю, кто это. И она очень близко. Она – это перемена в тебе. Она – счастье твое. С ней, у тебя всё будет замечательно... я же знаю. Она родилась для тебя, и ждёт твоего появления, не ведая об этом. Но есть одно «но». Она скоро должна умереть. И умрёт на твоих глазах. Ты можешь попытаться её спасти или лицезреть, как рушиться твоё возможное будущее. Быть свидетелем кровавой расправы или героем, который за отвагу получит полцарства и принцессу, тебе выбирать.

Мертвец ощерился.

– Стать спасателем, обрести благополучное продолжение жизни. Если остаться в стороне, значит..., – Михаил размышлял.

– Я тебе подскажу, – сказало то, что было внутри фотографа, и рука Андрея провела ребром ладони по горлу.

– Врёшь. Докажи.

– Так уж и быть придётся, – покойник улыбнулся.

И потянулась рука – чёрная рука из груди мертвеца.

– Не бойся. Сейчас я вреда тебе не принесу. Ты сам этого пожелал. Ха-ха-ха...

Рука приближалась.

Пленник изумлённо смотрел на происходящее, он уже успел, словно червь покопаться в памяти, углубиться в детство, вспомнить ещё раз о старом шифоньере, и Михаил глубоко задумался о совпадении. Настоящее высоко приподняло пыльное покрывало времени, демонстрируя сейчас то же самое, что и когда-то. Михаилу видимое верилось, параллельно – нет, но чёрная рука, несмотря на его «за и против» надвигалась почему-то медленно, очень медленно, подобно змее, готовящейся к смертельному броску.

Михаил, боясь, то ли приближающейся руки, которая была в четверти метра от его лица, то ли того, что двигало её, а возможно, и того и другого, шагнул назад.

Она приближается, он удаляется от неё.

– Вот это наслаждение, – произнесло то, что вселилось в труп. – Я хожу по облакам и летаю, ле-таю, ле-та-ю-ю-ю. Как приятно, чувствовать чей-то страх, получая от этого немыслимое удовольствие. Не бойся. Сегодня я добрая тётушка. Ха-ха-ха...

И рука коснулась Михаила, который упёрся спиной в холодную стену. Он хотел вскрикнуть как маленький (возможно, в эту секунду он думал, что ему сейчас пять лет) когда чёрная рука коснулась его лба, но не успел, потому что провалился в бездну.

Тишина и темнота.

Вспышка (напоминающая ту, что производит «мыльница»).

Михаил очнулся, нет, точнее встрепенулся, вернувшись оттуда якобы из будущего, которое, вероятно, придёт. Если он не предпримет кое-что. Сердце бешено стучало. Его била дрожь, будто электрический разряд. По всему телу, особенно в пятках, в эту минуту чувствовалось щекотание, напоминавшее прогулку мухи по обнажённому телу, смешанное с тем ощущением, когда из-под ног резко исчезает почва и...

– Всё равно не верю, – прошептал он, и этого было достаточно, чтобы висевший мертвец услышал.

– Тебе решать, – сказал труп уже голосом фотографа и, скрипя, открылась дверь, ведущая наверх. Жёлтый свет проткнул темноту.

А в душе Михаил поверил. Даже в самых реалистичных снах увиденное им не прочувствуется. Там, куда его закинули, действия происходили наяву. Но так ли это, он не знал наверняка. И поэтому склонялся к тому, что терять ему нечего, так и так хорошего не жди, а почему бы не изменить ход событий в сторону, где вроде бы есть счастливый конец. А не тот, что Михаил увидел.

Закрыл глаза, и в голове вспыхнула ужасная картинка. Не-е-ет. Лучше бороться, и при худшем раскладе карт умирая, не корить себя за пассивность и неверие, чем так, как это он видел.

– Ты хотел от меня убежать? Плохой пёс. И за это я тебя проучу, чтобы ты и в аду жалел о свих непродуманных действий. Что, больно? Я вижу, что больно.

Михаил испуганно лежал на земле, лицом к маньяку. Левая нога невыносимо болела, обильно кровоточила. Бежать нет смысла. Да и как, когда нога порезана топором? Ползти? Смешно, ведь от смерти не убежишь, а уж ползком, да ещё когда силы на исходе и вовсе.

Смерть в облике убийцы, вот она перед ним. Что ж, придётся её принять с достоинством, по-мужски. Раз раунд проигран и победа в руках этого надсмехающегося человека с кувалдой в руках, бороться за своё существование бессмысленно.

– Что ты медлишь, козёл недоенный? Давай, что ты тянешь, ублюдок?

И началось.

Человек с кувалдой, разозлившись, хотя на лице это и не проявилось, на нём играла зловещая улыбка, стал орудовать орудием убийства. Удар в грудь. Треск костей смешался с криком, заглушенный следующим ударом в бедро, затем чуть выше паха, потом в ключицу и т. д... Стоны. Удары, сыпавшие одни за другими, но очередь пока не коснулась до головы. Минуту спустя от головы осталось лишь месиво. Зрелище противное, блевать тянет, матери родной ни в жизнь не узнать.

Убийца опускал кувалду и поднимал уже бессчётное количество раз, желая сравнять беглеца с землёй, по которой ползали муравьи...

Когда «проблеяла» дверь, и в подвал «кувыркаясь по ступеням» упал свет вниз на бетонный пол, с минуты две ничего не происходило. Кто там наверху? Михаил встал испуганно. Он гадал, что сейчас будет. Чего ожидать? Когда вдруг ни с того ни сего труп начинает оживать и разговаривать. Когда ты видишь свою смерть и неважно, именно в эти секунды будущее было реальным или вымышленным, внушение. Он смотрел то на лестницу, то на висящего мертвеца, склонившего голову, будто бы не он несколько минут назад разговаривал. Труп, как труп. Что будет дальше?

Он ждал, кто же это?

Услышав бой часов, Михаил струхнул. «Два, три, – считал он. – Четыре, пять... Десять, одиннадцать и-и-и...» Ожидаемого удара не было, только послышались шаги.

Пугающим посетителем оказалась девочка, подменённая кем-то или чем-то.

Она, спускаясь, мычала непонятную мелодию, больше похожую на грустную. «Сторожевой пёс» плёлся следом к правому боку. Она прижимала культёй большую пластмассовую куклу в красивом платье, ту, из современных и дорогих. У Михаила сразу же возник вопрос: «Откуда кукла появилась у девочки? Каким образом она ей досталась?»