Наталья Шумак - Та-Ро

-Ну вы даете, Ваше Величество. Что я, идиот? Читаете стишки Рыжего Марка с утра до вечера. А я, по Вашему и капли мозгов не имею?

Обиженно засопев Петр вернулся за драпировку. Павел, открыто сидящий у двери, молчал, не принимая участия в происходящем. Наблюдал, слушал. Должен же хоть кто-нибудь делом заниматься!

Либерия спрыгнула с подоконника. Подошла к столу. Порылась в стопке государственных бумаг. Вытащила снизу маленькую книжку, распухшую от многочисленных закладок. Раскрыла. И позабыла обо всем на пару часов: подло отрезав изрядный кусок времени от государственных хлопот. И наплевать. Она читала с невероятным удовольствием, изредка отрываясь для того, чтобы вздохнуть.

-Боже мой, какой талант!

Верзила Рыжий Марк отказался принять роскошное предложение королевы. Место придворного поэта временно опустело.

Зима Мстиславна, перевооружающая свою армию на европский манер, реорганизующая всю росскую денежную систему, была чрезвычайно занята. Письма от нее тем не менее, приходили каждую неделю. Собственноручно начертанные... Короткие. Едкие. Умные. Либерия их часто перечитывала. Поражаясь насколько мощный государственный ум скрывается в голове прелестной женщины. Либерия понимала, что россам сказочно повезло. Зима Мстиславна ведала сие и не прикидывалась скромницей. За близнецов, из вредности или расчета, она стребовала от подруги королевы в княжескую казну совершенно неприличную сумму отступных - в золоте. А вопрос о том, что уж не армию ли покупать приходится в лице пары молодых остолопов, был проигнорирован. Шико бился в истерике. Так будто каждую монету лично у него отнимают. Впрочем, денег по его мнению лишался обожаемый Вечный Город.

-Эти воины того не стоят!

-Может быть.

-Глупо платить за пару бойцов такие деньги.

-Наверно вы правы, барон. Но я дала им слово.

Три с половиной годя спустя после коронации, в день рождения, Либерии приснился Даниллин... Вот такой неожиданный подарок.

Присел на краешек постели.

-Здравствуй, малышка.

-Ты!

Повисла на шее. Расплакалась. Упрекнула.

-Почему, почему, почему ты не приходишь? Я так устала. Боже, сколько дел!

-Справляешься?

Вздохнула. Ответила честно.

-По разному. Даня!

-Что, счастье мое?

-Даня.

-?

-Не хочу просыпаться.

-Прости. Мне нет места в этом мире. Забыла, кто я?

-Даня.

-Ну?

-Не могу без тебя.

-Я тоже соскучился.

Брякнул он искренне. И был вознагражден несколькими часами упоительной нежности, чередующейся со всполохами отчаянной страсти. Некоторые мгновения стоят того, чтобы жить. Несмотря ни на что.

Под утро, в налетевшей блаженной усталости, герои-любовники лежали обнявшись. Даниллин рассеянно молчал. Тонкие пальцы Либерии чертили на смуглой спине Повелителя волшебные руны.

-Не шали.

-Прости. Можешь ответить на несколько вопросов?

-Смотря на какие.

-Что будет с нами? Со мной?

-Так и быть - расскажу.

-?

-Ты будешь править. Долго и здорово. Даже бабку переплюнешь. Воспитаешь наследницу. Она окажется достойна династического трона. Вечный Город - сердце этого мира. В нем воцарится мудрость. Человеческая, разумеется. Без войн и прочей дряни не обойдется. А кому сейчас легко?

-Дальше?

-Однажды ты уснешь, но не проснешься. Шум, гам. Паника. Пышные похороны.

-Даня. Для чего все это?

-Ты погасила пожар на лестнице миров. Я не стал тебе мешать. Ты правишь. Я философствую.

-Почему я не могу быть с тобой? Просто. Рядом. Где угодно.

-Если не разлюбишь меня за пол столетия...

-Даня?

-Я приснюсь тебе в последнюю ночь. Обязательно. Мое слово.

Либерия села, путаясь в смятых простынях, спросила грозно, выделяя голосом каждое слово.

-В качестве прощального подарка?

-Нет. Что ты. Все только начнется.

-?

-Считай мой визит официальным предложением.

-Чего?

-Мы рискнем. Вдвоем. Вместе.

-Ты хочешь сказать...

-Да. Я постараюсь забрать тебя к себе. Навсегда. Или мы вспыхнем двойной звездой. Или взорвемся. Последнее, к сожалению, гораздо вероятнее.

-Даня.

-Ну?

-Ты будешь мне сниться?

-Нет.

-Почему???

-Я собираюсь вдоволь насладиться последними десятилетиями одиночества перед грядущей вечностью союза с тобой, дорогая.

-Рептилия! Сволочь крылатая! Чешуйчатая скотина!

Она била его подушкой. Долго. Потом еще дольше обнимала и плакала. Даниллин хотел бы надеяться, что от радости. Читать ее мысли он благоразумно не рискнул.

Вместо эпилога.

Три слова начертанные кровью на листе серой бумаги:

ЛЮБОВЬ,

ЛЮБОВЬ,

ЛЮБОВЬ.

1 Я люблю тебя. (Болг.)