Семен Данилюк - Арбитражный десант

- Он согласился с кандидатурой. Я ж говорю, включилось много общественно-политических векторов. Так много, что и Онлиевскому пришлось пойти на компромисс. И это тоже, доложу, симптомчик. Махонькое дуновение - предвестник больших политических перемен. С которыми тот же Онлиевский и иже с ним не могут больше не считаться. Рублев заметил иконку. Удивленно дотянулся. - Надо же - сохранилась. Так вот, если мы с тобой банк сохраним, имя твоё повыше второвского взметнется. Так что? Отваливаешь в сторону или - плывешь дальше со мной? - Так точно, с Вами, - Кичуй вдруг вытянулся. Поднес руку к несуществующему козырьку. - Разрешите переодеться в парадное?

- Не понял.

- На флоте капитан судна, обреченного на гибель, поднимается на палубу в парадном кителе, дабы в этом виде затонуть вместе с кораблем.

На самом деле разговор с Рублевым вдохнул в Игоря и новую веру, и новую силу. Да и отрываться бессмысленно, - кому нужна нитка без иголки?

1.

Онлиевский и Бобровников. Встреча вторая

Написал его, едва стало известно о назначении, один из известнейших российских портретистов. Упреки в холуйстве художник отмел на корню: " Причем тут конъюнктурность? Просто люб мне показался этот человек. Незауряден. Духовен. Потому и написал. А должность его, что ж? Какое мне до нее дело? Художник выше суеты. Я вон и сталеваров пишу, и хлеборобов".

Проблемы конъюнктуры Бобровникова, в отличие от лукавого живописца, интересовали совсем в другой ипостаси: "Своевременно ли"?

Он еще раз осмотрел стену с объемистым портретом президента - осанистого, всевидящего.

"А если один под другим повесить"? - Бобровников колебался.

Дверь распахнулась.

- О! Друг мой Сема! - услышал он. Нахмурившись, обернулся. В кабинет, радушно улыбаясь вислоносым лицом, входил семенящей своей походкой Марк Игоревич Онлиевский. - Обживаешься на новом месте! С чем и поздравляю, - первые, можно сказать, пока еще зеленые всходы. То ли еще будет, ой-е-ей!

Бесцеремонно отобрал у Бобровникова портрет премьер-министра:

- А вот суетиться не следует. Убери. Пока рано. Дедушка прознает - не так поймет.

Кинул на стол поверх документов, рухнул в кресло, с удовольствием вытянув ноги:

- Набегался я сегодня. М-да! Ну, выкладывай, как там наш Крошка Цахес?

- Вы о ком?

- Будя! Давай без этих околичностей. О новом председателе кабинета министров, само собой, которого ты среди прочих отобрал, а я утвердил и Дедушке заложил. В смысле - мысль в голову. И - обрати внимание - не даю угаснуть. Так что не исключено, уже к третьему тысячелетию в Кремле нового хозяина посадим - в качестве и.о.

- То есть до официальных перевыборов? - живо заинтересовался Бобровников.

- А чего тянуть? Раньше сядешь - раньше выйдешь. Надо, чтоб к выборам он уже засветился и чтоб людман к нему прикипел. Это мы как раз все организуем! Посмотри, как рейтинг взметнулся. Только вот с этим, насчет мочить в сортире, это вы перестарались, - Онлиевский погрозил пальцем. - Твоя недоработка. То, что проявляет публично твердость, - то как раз на благо имиджу. Но - чтоб строго в правовых рамках. Это все время подчеркивать. Обыватель, он же Сталиным напуганный. И тут надо вбить в головы: по твердости - Сталин, не меньше. Но - без невинной крови. Усек?

Бобровников кивнул.

Онлиевский плотоядно потер руки:

- Эх, люблю я эту работу, - из ничего нечто делать! Жалко всё времени не найду самому с ним лишний раз встретиться. Так что придется тебе пока побыть приводным, так сказать, ремнем. Переводчиком. Когда увидишь?

- Жду вызова, - Бобровников едва заметно кивнул на отложенную в сторонку тисненую папку.

- А ты не жди. Наступательней действуй! Чтобы не забывал, кому и чем обязан. Намекни, что забывчивые долго на Олимпе не живут. Про предыдущих премьеров напомни. Предшественник его тоже, чуть должностенку занял, решил, что Бога за бороду поймал. А я-то как раз безбородый!

Онлиевский залился тонким смехом. Бобровников, презирая себя, выдавил в тон подленький, холуйский смешок.

- В общем, передай, что хозяин ему благоволит. С моей подачи, конечно. Ну, можешь примазаться, что и с твоей. Лишних вистов набрать тебе не помешает. Ты ж человек моей команды! - то ли подтвердил, то ли вопросил Онлиевский.

Бобровников ответил понимающей улыбкой.

- Ты вообще-то раскрепостись немножко. Зажат больно. А фигура ты отныне публичная. И - давай-ка перейдем на "ты". Не чужие, - Онлиевский почти отечески похлопал Бобровникова по бокам. Не обнаружив жира, завистливо причмокнул. - Ладно, попрыгаю дальше. Есть еще на сегодня дела-делишки. Надобно глянуть, как там в "Возрождении". Не созрели ли еще сдаться? При упоминании "Возрождения" Бобровников заинтересованно оживился.

- Можно спросить? Не так давно вы настаивали, чтоб обанкротить "Возрождение". А теперь вдруг - временная администрация. Время идет. Вы же...

- "Ты". Я же сказал: мы друзья. А дружбы снизу вверх не бывает. Бобровников, не споря, кивнул. Дружбы снизу вверх действительно не бывает. Зато нет крепче дружбы, чем сверху вниз.

- Ладно, понимаю, к чему вопрос, - Онлиевский усмехнулся. - Немножко я этот банчок в суете подзапустил. На центробанк переложил. Больно много проблем в державе поднакопилось. Всё приходится самому. А всё, как известно, не обхватишь. Но теперь - баста. Пора наконец к рукам прибрать! Ну, с Богом. Нас ждут великие дела!

Если бы Онлиевский, выбегая, оглянулся, беспечность - дитя бесконечных удач, должно быть, надолго оставила его: больно сладко улыбался ему в спину новый Глава администрации нового председателя правительства .

Визит Онлиевского произвел на Бобровникова совсем не то впечатление, на которое рассчитывал заскочивший пометить территорию олигарх.

Когда зимой по поручению Онлиевского начал он присматриваться к возможным кандидатам на пост будущего главы государства, то закладывал многие качества. В том числе те, которые никак не устроили бы Онлиевского, если бы он мог о них догадаться. Так вот одно из них - нетерпимость к силовому давлению из вне. Но и умение свойство это не проявлять до удобного случая, скрывая его за доброжелательным вниманием.

На первой, ознакомительной встрече, проведенной среди многих других, они, Бобровников и теперешний премьер, не обменявшись ни одним прямым и даже косвенным намеком, поняли друг друга. То есть один догадался о цели нежданного приглашения, другой - увидел, что он догадался, но не подает виду. Так и расстались, поняв друг друга, и не дав понять.