Дзюнпэй Гомикава - Условия человеческого существования

Так и улеглись.

Вдыхая запах земли, Кадзи пытался вспомнить Митико, но образ получился смутный, расплывчатый. Он странно переплетался с той коренастой женщиной из деревни. Кадзи вспомнил, как на прощанье она протянула ему и Тэраде по картофелине…

Но я с тобой еще не прощаюсь, Митико, я пока жив. Где предел человеческих возможностей — не знаю, но я пока терплю. Война научила меня терпеливости.

За его спиной Тэрада что-то пробурчал.

— Что ты?

— Вам не холодно?

Кадзи не ответил. Он чувствовал, как Тэраду бьет мелкая дрожь.

— Если куда-нибудь надумаете, я с вами…

Тэрада весь трясся.

Вот чертов душ! Не поворачиваясь, Кадзи сказал:

— Хорошо. Мы пойдем на юг, где тепло…

Потянулись скучные дни. Единственное, что можно было делать, — это собирать сухую траву на топливо. Заботило тоже лишь одно — когда и куда их увезут? Всякий раз, как выстраивались колонны для отправки, многие самовольно входили в них. Хотелось не только распроститься с этой голой холодной степью. Многие стремились уехать потому, что среди пленных ходили разные слухи.

— В южной Маньчжурии строятся укрепления, и кто примет участие в строительстве, тех домой отпустят раньше.

Или:

— На Юге строятся тысячи домов для советских офицеров и их семей. Как только строительство закончится, всех участников строительства освободят.

Однако Кадзи держался всегда в стороне. Многие его товарищи хотели уехать, но пока тоже не решались.

— И чем все это кончится? — спросил как-то Кира.

— На твой вопрос и мудрец не ответит, — усмехнулся Кадзи. — Одно ясно: до зимы все рассосутся. Здесь от нас немного толку.

— Это верно, рано или поздно куда-нибудь всех отправят.

— Вы как хотите, а я останусь здесь до тех пор, пока не объяснят, куда меня отправляют и зачем. Ведь война кончилась, зачем же из этого делать тайну?

В тот день возле костра, у которого грелся Кадзи с друзьями, началось очередное формирование колонны. Один из красноармейцев с автоматом через плечо лениво бродил среди пленных; ему, видимо, было все равно, кто строится в колонну.

Вдруг к Кадзи подошел Ямаура.

— Ты не возражаешь, если я стану?

— Зачем ты спрашиваешь? Иди, раз надумал.

— На работах, говорят, кормят лучше.

— Да, еда в лагере была не блестящая. На день выдавали по горсти зерна. Но все держались, потому что пока не работали. Однако с каждым днем становилось все холоднее. Даже Тэрада, обычно живой и жизнерадостный, после того как простудился, никак не мог поправиться. И вот Ямаура не выдержал. Услышав о том, что на работах кормят лучше, он решил уехать.

— Сними-ка фуражку, — сказал Кадзи.

Ямаура удивленно поднял брови, но фуражку снял. На виске у него розовел шрам.

— Зимой может разболеться, так что ты осторожнее…

Кадзи отвернулся и уставился на огонь. Это он вытащил Ямауру на спине из боя. В болотных зарослях он всю ночь выхаживал стонавшего юношу, кормил его сладкой пастилой. И сюда его привел, но здесь удержать уже не мог.

— Спасибо вам за все, — тихо проговорил Ямаура.

Кадзи, не оборачиваясь, кивнул.

Все молчали.

Через несколько минут колонна тронулась. Кадзи поднялся и, ни к кому не обращаясь, сказал:

— Он ведь из колонистов; пожалуй, выживет… Но кто знает, какая карта ему достанется.

— Испугался, — пробасил Наруто, — не мог до конца выдержать…

— Вот вернется из России и мной еще будет командовать… — Кадзи грустно улыбнулся. Ему очень хотелось посмотреть на уходившую колонну, но он не обернулся. — Пойду травы нарву… — И он ушел в степь.

Кадзи лениво рвал траву… Кто он такой теперь? Пленный! Человек, потерявший и дом и родину. Но у него еще остается свобода мечтать о возвращении домой, и он живет этой мечтой. Вот он собирает траву, потом сжигает ее, чтобы согреться, чтобы не замерзнуть. Инстинкт самосохранения, не больше. Но он и укрывается этой травой, тогда спать теплее. Странно, что никто больше этого не делает. Все спят в обнимку. Если мерзнут, то поднимаются и разжигают костер. Как-нибудь само все образуется, что-нибудь да с ними сделают, будь что будет! Причем каждый считает себя на голову выше остальных и тем больше заносится, чем больше передряг выпало на его долю. А в конце концов нет-нет да и выходит из строя. И сейчас Кадзи вдруг понял это со всей отчетливостью.

— О сердце, прекрати надеяться и верить, — вслух произнес Кадзи.

Дальше он не стал вспоминать. Пусть читают Бодлера те, кто сидит у камина, попивая кофе. Кира — законченный идиот. А еще мне поддакивал. А сам даже траву для костра не собирает.

Кадзи вдруг показалось, что ему откуда-то улыбается Ван Тин-ли. «Вот и вы вместо бумаги пользуетесь травой. И на горстке гаоляна сидите. И все-таки разница большая: вы в советском плену, а я был в японском. Нам каждый день грозила смерть, а вы наверняка будете жить и работать».

Что ж, хорошо. Он согласен. Но почему бы все-таки не объявить: «Отправляем вас туда-то, будете делать то-то, паек будет такой-то, в плену будете находиться столько-то. Ведь он же старался кое-что делать для таких, как Ван Тин-ли». Внезапно над его головой раздался окрик:

— Давай, давай!

Белобрысый солдат приставил к его груди автомат. Кадзи случайно отошел от лагеря метров на триста.

Общий смысл этого слова Кадзи понимал. Оно могло означать и «подойди сюда» и «проваливай отсюда». В данном случае оно, видимо, означало последнее. Кадзи огляделся.

— Ты не думай, я не хотел бежать, — сказал он, но солдат его не понял. — Переводчик говорил, что здесь можно траву рвать…

Не опуская автомата, солдат еще раз крикнул:

— Давай, давай!

— Понял, ухожу.

Кадзи повернулся. Ну что ж, если он переступил черту, почему нельзя взять немного в сторону? Конечно, он зря упрямится, но он хочет, чтобы с ним обращались как с человеком.

Ведь с китайцами он обращался на руднике как с людьми! А тут сразу автомат…

— Хорошо, ухожу, — пробурчал Кадзи.

Ну что за дурацкое упрямство. В эту минуту солдат, верно, из озорства, прицелился в него. Кадзи отлично понимал, что его пугают, но на всякий случай все-таки бросился на землю. Болван! Еще смеется! Нет, не выдержит он плена, убежит.

Кадзи медленно шел, подбирая по дороге пучки травы. Вдруг он увидел, как какой-то пленный подхватил несколько пучков и побежал.

— Стой! — крикнул Кадзи, догоняя вора. — Ишь какой прыткий!

— Ты о чем? О траве? — делая наивное лицо, спросил пленный. — Так почему ж не взять, если лежит на дороге? Откуда я мог знать, что она твоя?

— Ладно, не знал… Лежали. потому, что я их связал. Давай сюда. — И Кадзи протянул руку.

Пленный бросил пучки на землю.

— А ну подбери и дай мне!

— Сам подберешь!

На голову пленного обрушился кулак Кадзи. И вот два взрослых человека начали драку из-за нескольких пучков сухой травы…