Стив Тольц - Части целого

— Прекрасная речь. Позор, что вы не можете произносить панегирики в свой адрес.

— Ну хватит. Мое терпение иссякло.

Рейнолд кивнул охраннику, тот вздернул меня на ноги и стиснул шею.

— Всего одно слово! — крикнул я.

Магнат вздохнул, но я видел: ему стало любопытно, что я еще могу сказать.

— Только побыстрее, — бросил он.

— Мой отец хочет с вами познакомиться.

— Кто твой отец?

— Мартин Дин.

— Никогда о таком не слышал.

— Я не сказал, что он знаменит. Я сказал, что он хочет с вами познакомиться.

— С какой целью?

— Пусть он вам сам об этом скажет.

— У меня нет времени. Дел выше крыши.

— Вы достаточно богаты. Купите дом с крышей выше нынешней.

Рейнолд снова кивнул, и охранник оттащил меня от стола. Пока меня «сопровождали» к выходу, репортеры делали снимки. Я около часа прождал Анук у входа в казино, а затем, чтобы убить время, пошел поболтаться на стоянке машин — проверяя, нет ли в автомобилях задыхающихся детей. Но таковых не оказалось.

И вернулся к подъезду казино в тот момент, когда оттуда выходила Анук. Раньше я никогда не изумлялся, поэтому не знал, что значит изумляться. Более того, считал, что люди изумляются только в книгах. Но на этот раз изумился: за Анук следовали Оскар и Рейнолд Хоббсы.

— Это Джаспер, — начала она.

— Мы знакомы. — Рейнолд улыбнулся одними уголками губ.

— Рад новой встрече, — ответил я и одарил Оскара самой теплой из своего набора улыбок, но он посчитал мое лицо не заслуживающим внимания и поэтому не заметил.

— Что происходит? — шепотом спросил я Анук.

Она повела бровями.

— Они едут с нами.

— Куда?

— Домой.

В длиннющем черном лимузине Рейнолд и сын развлекались во время поездки тем, что смотрели каждый из своего окна. А меня почти все время приковывал повернутый в три четверти профиль Оскара. Что за ноша, думал я, быть до неприличия богатым и невероятно смазливым. Но несмотря на это, он источал печаль, объяснить которой я не мог.

— Я видел ваши фотографии в журналах, — начал я.

— Неужели?

— И каждый раз у вас под рукой была потрясающая модель.

— И что из того?

— А то: где бы мне раздобыть такую руку?

Оскар рассмеялся и впервые посмотрел в мою сторону. Его кофейного цвета глаза неподвижно застыли.

— Так как, говорите, вас зовут?

— Джаспер.

Он кивнул, любезно соглашаясь с тем, что мое имя — Джаспер.

— Какие у вас вызывают чувства постоянно устремленные на вас взгляды? — спросил я.

— Дело привычки.

— Нет ощущения скованности?

— Практически нет.

— А как насчет свободы? Вы по ней не скучаете?

— Свободы?

— Сформулирую это так: вам не удастся вынуть в поезде пенис и помахать им перед пассажирами без того, чтобы ваш снимок не появился на первых страницах газет. А мне раз плюнуть.

— Зачем мне махать в поезде пенисом? — удивился Оскар.

Хороший вопрос. В самом деле — зачем?

Рейнолд кашлянул, но не для того, чтобы прочистить горло, а чтобы поставить меня на место. Я улыбнулся. Вы можете владеть всеми деньгами мира, мистер Хоббс, скупить Вселенную целиком или по частям, получать доход от звезд и прибыль от луны, но я молод, а вы стары, и у меня есть нечто такое, чего нет у вас, — будущее.

— Я слышал об этом месте. Это лабиринт, так? — заметил Рейнолд, когда мы шли пешком через лес.

— Откуда вы могли слышать? — спросил я, но он посмотрел на меня так, словно перед ним была сушеная голова — экспонат из Амазонии. Мой вопрос звучал для него так, как если бы спросили у Господа, откуда ему известно, что Адам и Ева все-таки сорвали яблоко.

— Вот уж твой отец удивится! — улыбнулась мне Анук.

Я в ответ не улыбнулся — я с ужасом представил себе эту сцену. Отец обычно не любил неожиданных гостей, что нам совершенно не мешало, поскольку гостей и не было, но теперь трудно было предугадать, как он отреагирует. Анук не понимала одного: если он однажды написал в тетрадке, что хочет что-то нашептать в огромное золотое ухо, это вовсе не означает, что он через две минуты об этом не забыл или через десять минут не написал в другой тетради, что его единственное желание — справить нужду в огромное золотое ухо. Вот тайна, которой никому не дано знать.

Мы вошли в дом. К счастью, особенного разгрома там не было — можно сказать, царил всего лишь легкий беспорядок: разбросаны книги и газеты, остатки еды не более двухдневной давности — в общем, ничего обескураживающего.

— Он настоящий гений, — сообщила Анук, словно подготавливая гостей к встрече с особым типом гения — из тех, что вместо туалета ходят на кофейный столик.

— Отец! — крикнул я.

— Убирайся! — послышался хриплый голос из спальни. Рейнолд и Оскар молча обменялись взглядами.

— Сходи-ка за ним, — предложила Анук.

Хоббсы предпочли не откидываться на подушках и неудобно устроились на диване, я пошел на поиски отца. Он лежал на кровати лицом вниз в позе морской звезды.

— К тебе Рейнолд Хоббс с сыном, — произнес я.

Он повернул ко мне голову и криво усмехнулся:

— Что тебе надо?

— Я не шучу. Анук решила, что ты впал в очередную суицидальную депрессию, и тревожится о тебе. Она просмотрела твои дневники и нашла то место, где ты пишешь, что хотел бы нашептать свои мысли в огромное золотое ухо. Убедила меня отправиться с ней на поиски самого огромного и самого золотого уха в стране. Как ни поразительно, умудрилась притащить его сюда, и теперь гости ждут тебя в гостиной.

— Кто ждет?

— Рейнолд Хоббс и его сын Оскар. И готовы выслушать твои великие идеи.

— Ты меня разыгрываешь?..

— Ничего подобного. Взгляни сам.

Отец оторвался от кровати и выглянул из-за угла. Если он полагал, что ему удалось остаться незамеченным, то сильно ошибался. Рейнолд медленно повернул в его сторону голову и апатично почесался. Я, правда, не понял, то ли у него действительно что-то зудело, то ли он разыгрывал перед нами роль. Когда мы приблизились, он загородился руками, словно перед ним возникло видение, слишком яркое для человеческих глаз.

— Привет, — сказал отец.

— Привет, — ответил магнат.

— Анук нам сообщила, что у вас есть какие-то нереализованные идеи, которые могли бы нас заинтересовать, — заговорил Оскар.

— Надеюсь, мы не теряем здесь время даром, — подхватил Рейнолд.

— Ни в коем случае, — заторопился отец. — Клянусь жизнью сына!

— Отец! — возмутился я.

— Дайте мне немного времени собрать свои записи. Анук, можно тебя на секунду?

Отец с Анук удалились в спальню. Я было вознамерился устремиться за ними, но не захотел, чтобы Рейнолд и Оскар подумали, будто я боюсь остаться с ними наедине, хотя так оно и было. Мы смотрели друг на друга и изображали что-то вроде кивков, но вскоре кивание исчерпало себя, и я поднялся: