Глеб Соколов - Ужасы перистальтики

– Туалет? – не дожидаясь, пока он договорит, спросила она. – Пойдемте, я вам покажу...

Он пошел за ней. Все же, у него была теперь некоторая временная передышка, которой он постарается максимально воспользоваться... Он должен, должен произвести на этого Виталия максимально хорошее впечатление!.. Почему он не расспросил бабу в агентстве о том, что за человек, к которому он идет на собеседование?..

Туалет оказался совсем рядом с переговорной комнаткой и никакие двери, чтобы добраться до него, электронным ключом открывать было не нужно. Но единственная кабинка в нем была занята. Стоя перед зеркалом и чувствуя, как опять начинается очередная мощная атака, Замелькацкий глядя на свое осунувшееся, зеленое лицо, думал – мысли проносились в его голове судорожно, помимо всего: «Вот будет юмор, сейчас дверь кабинки откроется и оттуда выйдет этот самый Виталий... Какие могут быть трудные переговоры с партнерами, если мне он назначил на десять утра?!.. Получается, партнеров он пригласил на девять или даже раньше?! Неужели кто-то из бизнесменов потащится на переговоры к началу рабочего дня?!..»

Замелькацкий представил вбегающих в офис опоздавших сотрудников, секретарш, включающих компьютеры... «Вряд ли!»

Чувствуя, что больше не может терпеть и в запасе у него не больше полминуты, Замелькацкий подскочил к двери и подергал ее. Она открылась – кабинка на самом деле была пуста... Он ринулся внутрь...

Наслаждаясь, он думал, что с каждым разом атаки становятся все более и более нестерпимыми. Если на совещании Сергея Васильевича он еще как-то умудрялся терпеть, то только что, стоя перед якобы запертой дверью, он уже всерьез помышлял о раковине или мусорной корзине в углу...

Когда он вернулся в переговорную комнатку, на столе его уже дожидалась чашка чая и блюдечко с красивыми печеньицами.

Чувствуя, что хуже, чем есть ему уже не будет, он быстро сожрал все печенье, лежавшее на блюдечке, и залпом выпил уже остывший, чуть теплый чай. Как это ни странно, аппетит у него в эти минуты был отменный! Печенье было очень вкусным – с прослойкой из кисленького джема...

– Приятного аппетита! – вдруг громко произнес у него за спиной злой, недоброжелательный голос.

Замелькацкий, дожевывавший в этот момент печенье, – он неприлично набил им рот, – от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Прикрываясь ладонью, к которой прилипали вылетавшие изо рта кусочки печенья, Замелькацкий, дико тараща глаза, обернулся.

На пороге комнатки стоял очень маленького роста, тщедушный молодой человек, которого, если бы не совсем не детские нотки в голове, вполне можно было принять за маленького мальчика – судя по тому, что Замелькацкий не слышал, как открылась дверь, тот нарочно постарался войти как можно тише и застать гостя врасплох.

Молодой человек – похоже, он был все-таки младше Замелькацкого, – сердито, с брезгливой гримасой на лице смотрел на него и не произносил ни слова.

Замелькацкий, наконец, справился с кашлем, и тоже уставился на молодого человека. Несколько долгих мгновений оба не произносили ни слова...

Странное начало собеседования, весь этот непонятный вызов, который исходил от молодого человека, настолько поразили Замелькацкого, что об атаках в эту минуту он, конечно, и думать забыл.

Лицо молодого человека не отличалось особенно уродливыми чертами. Разве что уши, оттопыренные и непропорционально большие при маленькой голове, делали его похожим на какого-то зверька. Но раздраженная гримаса, прилипшая к нему и взгляд, полный нескрываемой ненависти, сверливший теперь Замелькацкого, делали впечатление отталкивающим...

– Здравствуйте... – наконец сквозь зубы проговорил молодой человек и прошел к столу.

Замелькацкий тоже поздоровался... Молодой человек сел. Сел и Замелькацкий. Перед собой молодой человек положил какие-то бумаги, верхним лежало резюме Замелькацкого.

– Вы – не работаете?.. – вдруг проговорил молодой человек, вскинув на Замелькацкого глаза.

– Я уволился несколько дней назад...

– Вам сказали, какую я предлагаю зарплату?! – с вызовом проговорил молодой человек.

– Да...

– Расскажите мне, как проходил ваш последний рабочий день...

– Как?

– По минутам!..

– Что значит по минутам?.. – в Замелькацком мгновенно начала закипать злость.

– Это значит, что вы проснулись, встали с кровати и что вы делали потом?..

– Я не помню... – Замелькацкого охватила тоска. Он понял, что с таким начальником он не сможет работать никогда. А значит, все надежды, которыми он жил последние дни были напрасны...

«Не потому ли я ему так понравился, что его точки зрения я – безработный, нахожусь в безвыходном положении, а значит готов буду терпеть за такие деньги все, что угодно?» – пронеслось у него в голове.

– Не помните?! Какая у вас девичья память!.. – с презрением произнес молодой человек.

Замелькацкого передернуло, все, чего он хотел теперь – это встать и уйти.

– Ну хорошо... Тогда расскажите мне подробно, что вы делали сегодня утром...

– Не расскажу! – спокойно проговорил Замелькацкий и с холодным вызовом посмотрел ему в глаза.

– В таком случае, мне не о чем с вами разговаривать!..

Молодой человек вскочил, дергаными движениями собрал свои бумаги и выбежал из комнаты.

Тоска Замелькацкого увеличивалась. Он по-прежнему сидел за столом... Посмотрел на свой галстук... «Что мог он здесь сделать?!.. Наполеон Бонапарт!» – с горькой иронией подумал он. Вспомнилось утро, подтрунивания и подмигивания, жизнерадостное, бодрое настроение... Теперь ясно, почему у третьеразрядного агентства появилась в клиентах фирма Н.! Этому типусу явно непросто подыскать себе сотрудника даже на такую зарплату и наверняка Замелькацкий – не первый, кто не перенес «резонных» вопросов. Но как этот парень сам с таким характером держится на фирме Н?! Непостижимо...

«Как-то, значит, держится. А ты сейчас потопаешь домой... И что дальше?.. Это был единственный звонок! Опять в интернет-кафе?.. А ведь ты мог ему понравится!»

Тоска еще сильнее охватила его...

«Ну что тебе стоило?!.. Ты ведь хотел понравиться! Наполеон Бонапарт!.. Рассказал бы ему по минутам, не таращился бы на него дерзко, он бы, наверняка, смягчился... Ведь надо же ему кого-то взять. И зарплата ломовая! Ведь он на то и бьет – унижает, издевается, а морковку-то перед носом держит!.. И ведь кто-нибудь, наверняка, согласится... Я хотел понравиться, но не так!..»

До него дошло, что кто-то звонит ему по мобильному телефону только когда тот уже вибрировал и играл у него в кармане в полную силу... Он по-прежнему сидел в переговорной комнатке, никто не приходил, чтобы вывести его отсюда, мрачный туман настолько заполонил его душу, что он не помнил даже о том, что случилось с ним перед тем, как он вернулся в комнатку и пил чай...