Глеб Соколов - Ужасы перистальтики

Замелькацкий вошел в японский ресторан С. ровно без пяти минут семь. Он испытывал легкие, то и дело накатывавшие атаки, которые, впрочем, не были столь серьезны, чтобы, как утром, он покрылся ледяным потом. Успокаивал себя: «Она опоздает... У меня еще есть время. Отлучусь если что!» Пока действовало.

Перед выходом из дома он успел еще раз тщательно вычистить костюм, отполировать туфли. Долго завязывал и развязывал галстук, добиваясь наиболее изящного узла и самой красивой длины... Едва ему навстречу вышел менеджер, на него опять накатила атака, – не в пример предыдущим, была особенно сильной. Чувствуя, как между ним и остальным миром опять начинает возникать невидимая стена, назвал фамилию. Менеджер справился в блокноте и подтвердил заказ.

Замелькацкий начал раздеваться... Он вдруг почувствовал упадок сил, – как ни храбрился, как ни хорохорился, а этот день изрядно изнурил его – у него было такое чувство, что он и не отдыхал вовсе, а попал в ресторан прямо с ужасного утреннего собеседования. С тоской глянул он на себя в зеркало: вид у него и вправду был осунувшийся. Что же делать?! Что же делать?! Опять эта мука, пытка и этот позор... В таком состоянии он легко впадал в панику. Атака и вправду усиливалась, заставляя его сконцентрироваться на своих внутренностях.

Менеджер ждал его, стоя чуть в сторонке.

Наконец, Замелькацкий нетвердой рукой взял номерок.

– Прошу вас, на второй этаж!..

Замелькацкий двинулся по коридору. Только бы Ариелла не появилась прямо сейчас!..

Словно бы сквозь мучительный сон он отмечал, что ресторан никак не относится к разряду демократичных. «Что ждет меня здесь? Зачем она вытащила меня сюда?» Вот и лифт... Двери кабины были открыты. Он вошел внутрь, нажал на кнопку и уставился на себя в зеркало: «Да взбодрись же ты, черт возьми! Ну же, Наполеон Бонапарт! Ты ведь пришел на свидание!.. Не его ли ты жаждал, подыхая от тоски?! Так что ж ты?!»

Злость охватила его: и в самом деле!..

Двери раскрылись, он вышел на этаж, из зала, навстречу ему в уютный и дорого обставленный холл вышла официантка, одетая в кимоно...

– Прошу вас!..

Встряхнувшись и расправив плечи он ринулся в зал. Атака, тем временем, только усиливалась.

Японский ресторан С. располагался в двухэтажном доме прошлого века. Какого-то одного общего зала здесь не было, – каждый из тех достаточно просторных залов, которые Замелькацкий успел увидеть, был рассчитан на то, чтобы в нем, не стесняя друг-друга, разместилось несколько групп гостей. Замелькацкий уселся за столик... В зале кроме него пока никого не было.

Официантка принесла меню.

– Сейчас должна подойти моя девушка... Я подожду ее...

Она кивнула головой.

Он сидел с меню в руках... «Сейчас придет Ариелла и я начну бегать взад-вперед... Что она подумает?.. Или отойти на минуточку сейчас...» Он посмотрел на часы: уже ровно семь... «Сколько меня не будет?.. Все равно это не поможет... На минуточку сейчас, на минуточку – потом. Без конца! Как в театре! Повторяется!.. Уж лучше дождаться ее и потом начать бегать. Черт с ним!.. Уж лучше потом, чем сейчас она не найдет меня. Она может уйти». Он решил ждать Ариеллу.

Атака становилась все сильнее и сильнее... Мысль о том, что он не может сейчас отойти, оказалась роковой – чем меньше у него было возможностей посетить заведение, тем агрессивней становились атаки. Он облизал пересохшие губы... Мука! И все выпитое травяное пойло, и посещение врача – ничто не помогло!..

– Может быть, пока что-нибудь принести...

Он вздрогнул... Даже не заметил как официантка подошла к нему!.. Сколько времени так сидел: глядя в раскрытое меню и ничего не видя!..

– Какое у вас есть японское пиво? – подспудно это решение вызревало в нем всю дорогу, пока он ехал сюда и мучался от атак, то усиливавшихся, то ослабевавших.

– Саппоро, Кирин...

– Принесите Кирин... Очень хочу пить...

– Сейчас... Одну минутку...

Действительно, не прошло и минуты, как она вернулась с бутылкой и стаканом. Сковырнув ловким движением металлическую пробку, медленно наполнила стакан. Замелькацкий почувствовал запах пива, но на этот раз он был ни приятным, ни дразнящим... Уже утратил способность радоваться чему-либо и испытывать желания, кроме одного. Пена поднималась все выше и выше. Наконец, официантка поставила на стол пустую на две трети бутылку и ушла.

Залпом он выпил весь стакан. Не сразу почувствовал опьянение, но когда оно пришло – впрочем, довольно легкое, атаки немного отпустили. Думать, что они будут продолжаться, было невыносимо и теперь он хотел только одного – выпить еще... Вылил в стакан остатки, быстро выпил... Пиво было замечательное, его бы посмаковать! Но Замелькацкий был, как солдат под обстрелом: не до зеленой травки и красивых цветочков, – смять их, вжаться в землю, пока не снесло осколком башку... Как-то опять полегчало... Он немного, минут пять посидел – давление изнутри отпустило, стало слабее и больше не усиливалось...

Теперь он чувствовал себя в силах сидеть и ждать: десять, пятнадцать, двадцать минут... Столько и прошло. Она не приходила. Он не испытывал ни тревоги, ни радостного нетерпения. Все чувства словно бы притупились, но по сравнению с тем, что он ощущал, только придя в ресторан, это не было плохо. Из оцепенения его вывела официантка:

– Еще пива? Может быть, какую-нибудь легкую закуску к пиву?..

Он был уверен – Ариелла обязательно придет. Но сколько ему придется так сидеть?!..

– Принесите виски... И...

Он так до сих пор не посмотрел меню, держал его перед глазами и ничего в нем не увидел. Не знал цен, ничего...

– Можете принести темпуру?..

– Конечно!.. Какое виски?.. Тоже японское?.. Кирин?..

Официантка была очень спокойна, – какая-то совершенно без возраста и во взгляде ее было такое искреннее равнодушие совершенно ко всему, что общение с ней Замелькацкого не напрягало.

– Давайте Кирин!.. – сказал он, чувствуя, как проваливается в пропасть: должно быть, это очень дорогой ресторан! Он взял с собой все свои деньги, но если он их сейчас потратит, завтра у него уже не будет ни на еду, ни на метро, ни на интернет-кафе. «Плевать! На все плевать!.. Главное, я сейчас увижу ее и эти чертовы атаки, кажется, действительно отпустили...»

Через пару минут она вернулась, неся стаканчик с виски. Про себя Замелькацкий отметил, что плеснула она ему самую большую порцию... Едва она повернулась спиной, Замелькацкий схватил стаканчик и сделал изрядный хлебок, – уже чувствовал, что действие пива понемногу отходит. Виски обожгло горло, но вкус был приятный, мягкий!.. Отличное виски!..

Поставив стаканчик с толстым дном обратно на стол, занервничал: видно было, что содержимое его уменьшилось если не на половину, то на треть-то точно!.. Не хотелось, чтобы эта официантка заметила, как он отчаянно хлебает... Накатило опьянение!..