Фэнни Флэгг - Я все еще мечтаю о тебе...

Доброе утро, или день, или что там у вас за время суток. Если вы это читаете, значит, меня уже нет в живых. Причин для этого у меня много, и они разнообразны. В прошлом я всегда старалась быть человеком, которым моя страна может гордиться, но я чувствую, что сейчас мой уход не привлечет такого внимания, как привлек бы раньше.

Не хочу огорчать моих друзей и коллег, равно как и вызывать ненужный стресс, посему спешу уведомить, что все необходимые последние распоряжения я уже отдала, так что не стоит волноваться и разыскивать меня, и заранее прошу прощения за беспокойство, доставленное этим письмом. Но, прошу вас, будьте уверены, что хотя я

В сумке, лежащей на полу, заиграла мелодия «Я ищу клевер с четырьмя листочками». Мэгги не глядя сунула руку в сумку и достала телефон. Звонила Бренда с работы, вся переполошенная.

– Ты уже видела газеты?

– Нет. А что?

– Представляешь? В Бирмингем приезжают крутящиеся дервиши!

– Кто? – переспросила Мэгги, не желая показаться грубой, но вместе с тем стараясь не потерять мысль.

– Крутящиеся дервиши из Турции! Ну, эти, в высоченных шапках и длинных юбках, и крутятся. В разделе «Искусство и досуг» есть фотография.

– Серьезно? Настоящие?

– Да, самые что ни на есть! И они дают одно – только одно – представление в театре «Алабама». Китайские, или тибетские, или какие–то там монахи с песнопениями не смогли приехать, и в последний момент вместо них прислали дервишей.

– Надо же, какая удача.

– И знаешь что еще? Я могу раздобыть нам два бесплатных билета у Сесила. Ты небось умираешь хочешь на них поглядеть?

– Когда они приезжают? – Мэгги изо всех сил старалась не упустить мысль.

– Второго ноября. Глянь в календарь, ты будешь свободна?

– Сейчас глянуть?

– Да, я подожду. Наверняка весь город будет гоняться за билетами.

Боже всемогущий. От Бренды так просто не отделаешься, и Мэгги со вздохом подтянула к себе календарь от агентства недвижимости «Красная гора» с фотографией всех сотрудников, открыла ноябрь и сказала:

– Ой, дорогая, это воскресенье, боюсь, ничего не получится. Жаль, я бы хотела на них посмотреть. Может, Робби позовешь?

– Робби?

– Да. Ей должно понравиться.

– Ты же знаешь, я свою сестрицу никуда не могу вытащить вечером, и уж тем паче на крутящихся дервишей. Ну брось, Мэгги! Когда еще тебе выпадет шанс увидеть настоящих крутящихся дервишей? В Турцию же ты не собираешься ехать в ближайшем будущем.

– Ну… ты права, конечно… но…

Бренда не дала ей закончить:

– Говори что хочешь, но мы идем. Утром первым делом позвоню Сесилу. Пока! – И бросила трубку, прежде чем Мэгги успела сказать «нет».

Мэгги тут же набрала номер Бренды, чтобы отказаться, но дала отбой. Как она объяснит? Наврать? Можно сказать, что ее не будет в городе. Ее таки действительно не будет в городе, но Бренда ведь пристанет с расспросами, куда это она намылилась, с кем и чего ради. Боже всемогущий. Зачем она взяла трубку? Приняв наконец решение, Мэгги хотела поскорей совершить задуманное. И так слишком долго она к этому шла.

Конечно, не сразу она утвердилась в этой мысли, но, заполняя страницу за страницей всеми «за» и «против» своей жизни, она убедилась, что выбора у нее нет. Разумеется, гораздо удобнее было бы расстегнуть молнию на черепе, вынуть мозг, сунуть его под воду и просто–напросто смыть в канализацию все сожаления, обиды и оскорбления, а затем начать все заново. Но это, увы, невозможно. Единственный выход – уйти сейчас, пока на это хватает умственных и физических сил. Слава богу, план у нее уже есть. Все основные приготовления она тоже сделала. Осталось последнее – заскочить утром в универсам «Уол–март» и купить кое–какое оборудование.

Но теперь она ломала голову, как быть с Брендой. Перезвонить? Или оставить как есть? Бренда – не просто знакомая, она партнер, а уж сколько им вместе пришлось пережить! Особенно после смерти Хейзел. При других обстоятельствах она бы с радостью пошла с ней на этих дервишей, ведь Бренда столько для нее сделала. Да вот совсем недавно, например. Свалилась она с кошмарным гриппом, и Бренда каждый день заявлялась и готовила еду. И квохтала вокруг нее. О господи, меньше всего на свете ей хотелось подводить Бренду. Но раз уж она имела глупость поднять трубку, пусть это будет последней глупостью в ее жизни.

Мэгги вздохнула и снова посмотрела на календарь. Разумнее всего сделать это завтра, в крайнем случае послезавтра, но Бренда так радовалась, а ведь бедняжке несладко пришлось в последнее время. До второго ноября всего–то шесть дней, и, раз уж все готово, торопиться, в сущности, некуда. Главное ведь – решиться , а уж когда исполнить задуманное – не столь важно. Небольшая задержка, зато приведет в порядок дела и отрепетирует, дабы прошло все без сучка без задоринки. Нужно, чтобы все получилось правильно с одного раза. Да и права Бренда: дервишей грех пропускать.

В одиннадцать лет она наткнулась на фотографию крутящихся дервишей в одном из папиных журналов «Нэйшнл джиографик»; в своих шапках–конусах и длинных развевающихся юбках они словно явились прямиком из «Арабских ночей». Увидеть их вживую накануне ухода – отличный прощальный подарок себе. Кроме того, так она поддержит искусство и сделает приятное Бренде. Мэгги набрала номер.

– Слушай, Бренда, будешь говорить с Сесилом, попроси его, если можно, достать места в середине и как можно ближе к сцене. Хорошо бы рассмотреть их одежды.

– Не беспокойся! Если Сесил узнает, что ты идешь, он уж расстарается. Но бинокль я все равно возьму, ага?

– Ага.

– Ой, я так счастлива! Мэгги, как думаешь, что они носят, когда не на сцене?

– Господи, дорогая, даже не представляю.

– Я тоже. Просто жду не дождусь второго ноября. А ты? Ужас как я рада, что мы идем!

Мэгги улыбнулась:

– А я рада, что ты рада.

– Завтра увидимся.

– Да, непременно, – сказала Мэгги.

Бренда была так счастлива из–за крутящихся дервишей, что аж приплясывала по кухне. Хоть что–то интересное замаячило впереди, а ведь она заслужила. Напрягов на работе хватало. Цены на недвижимость упали ниже плинтуса и, по расчетам специалистов, еще не достигли нижней отметки. Каждые выходные они показывали потенциальным покупателям дома, напоминающие старых, замученных псов, а хорошие здания из элитных районов выхватывала у них из–под носа их главный конкурент, Бебс Бингингтон. Фамилия фальшивая, – предупреждала Бренда тех, кто не в курсе. Эта особа изменила свое имя из меркантильных побуждений, с ним слоган звучит более складно: «Звоните Бебс Бингингтон – скорей купите новый дом». Этот призыв вместе со своей фотографией Бебс понаклеила на всех магазинных тележках, досках объявлений и скамейках у автобусных остановок. Но в узких кругах Бебс называли не иначе как Бирмингемское Чудовище.