Зэди Смит - О красоте

- Кенди, эй, Кенди!

Стоявшая в ста метрах от него и не сразу разобравшая, кто ей кричит, Кенди отвернулась от клиента, которого она обслуживала, и отмахнулась от Леви. Тот подождал, пока клиент уйдет, потом подскочил к Кенди в отдел «Альт. Рок/Хеви-метал» и тронул ее за плечо. Как всегда со вздохом, она обернулась. У нее был новый пирсинг - болтик, прошивавший кожу подбородка прямо под нижней губой. Такая уж была у этой работы особенность: ты встречал здесь людей, которых при другом раскладе никогда бы не встретил.

- Кенди, мне надо с тобой поговорить.

- Слушай, я здесь с семи товар переписываю и сейчас иду на обед. Так что даже не проси.

- Да нет, я только что пришел, у меня перерыв в полдень. Ты слышала про Рождество?

Кенди охнула и усиленно потерла глаза. Леви увидел, какие у нее неопрятные руки: кутикулы рваные, прозрачная бородавка на большом пальце. Когда она оставила глаза в покое, ее лицо было в красных пятнах, мало гармонировавших с черно-розовыми прядями ее волос.

- Да, слышала.

- Они ошибаются, если думают, что я появлюсь тут в эти выходные. Я не стану работать на Рождество, этого не будет.

- Так ты что, уволишься, что ли?

- Нет, с какой стати? Это глупо.

- Ты, конечно, можешь пожаловаться… - Кенди выгнула пальцы да хруста. - Но Бейли на все наплевать.

- Я не собираюсь жаловаться Бейли, я сделаю другое - устрою что-то вроде прямого действия.

Кенди смотрела на Леви, медленно моргая.

- Ну что ж, желаю удачи.

- Слушай, я буду ждать тебя у заднего выхода - приходи через пару минут, ладно? Собери наших - Тома, Джину, Глорию - всех с нашего этажа. А я разыщу Ла- Шонду - она на кассе.

- О'кей, - сказала Кенди, и в ее устах это прозвучало, как затертая цитата. - Не дадим сталинизму распоясаться.

- Значит, через две минуты.

- О'кей.

Леви нашел ЛаШонду в самом конце длинного ряда касс - она была выше и крупнее любого из шести мужчин-кассиров, работавших вместе с ней. Амазонка розничной торговли.

- Эй, подруга, привет!

ЛаШонда быстро и экономно взмахнула своими длинными ногтями, стукая ими друг о друга и раскрывая кисть, как веер. Она широко улыбнулась Леви.

- Привет, детка. Как ты?

- В порядке. Кручусь помаленьку, делаю, что могу.

- О, детка, ты многое, многое можешь.

Леви напряг волю, чтобы выдержать взгляд этой невероятной женщины, и, как всегда, спасовал. До ЛаШон- ды до сих пор не дошло, что он - шестнадцатилетний пацан, живущий с родителями в среднеобеспеченном районе Веллингтона и, следовательно, мало подходящий на роль заместителя отца ее троих малышей.

- ЛаШонда, можно тебя на минутку?

- Для тебя, детка, у меня всегда есть время, ты же знаешь.

ЛаШонда вышла из-за кассы и повела Леви в тихий уголок, где висел список «Классическая музыка: лучшие продажи». Для матери троих детей тело у нее было потрясающее. Длинные рукава черной блузки облепляли ее мощные предплечья, а передние пуговицы впивались в край петель, сдерживая бюст. По мнению Леви, большая старая задница ЛаШонды, дававшая себя знать сквозь утягивающие нейлоновые шорты, была великим негласным бонусом этой работы.

- Придешь к заднему выходу через пять минут? У нас собрание, - сказал Леви, чей акцент спустился на несколько ступенек навстречу Л аШонде. - Позови Тома и всех, кто может отлучиться. Это по поводу Рождества.

- А что такое, детка? Что по поводу Рождества?

- Ты не знаешь? Нас хотят заставить работать в праздник.

- Правда? За сверхурочные?

- Ну, я не знаю…

- Если доплатят, я готова. Ты ведь знаешь, что я имею в виду.

Леви кивнул. У ЛаШонды все было с точностью до наоборот. С самого начала она исходила из того, что их экономические условия равны. Но нуждаться в деньгах можно по-разному, и Леви в них нуждался не так, как ЛаШонда.

- Я точно буду работать, по крайней мере, с утра. Я не могу прийти на собрание, но внеси меня в списки, ладно?

- Да, да… конечно, внесу.

- Если чуть-чуть доплатят, я готова, без вопросов - хоть Рождество наконец справлю по-человечески. А то каждый раз говорю себе, что надо бы заранее подсуетиться, и хоть бы хны - все в последний момент. И так, скажу я тебе, оно бьет по карману.

- Да, - задумчиво сказал Леви. - В это время года всем туго.

- Не говори. - ЛаШонда присвистнула. - За меня ведь делать некому - все сама, ну ты понимаешь. У тебя перерыв или как? Не хочешь со мной перепихнуться? Я уже собираюсь к метро.

Иногда Леви мысленно перемещался в другую вселенную, где он принимал приглашение ЛаШонды, отправлялся на склад и занимался там с ней любовью стоя. Вскоре после этого он переезжал с ней в Роксбери и заботился о ее детях, как о своих. И они жили долго и счастливо - две розы, выросшие на асфальте, как говорил Тупак*. Но в действительности он не знал, что делать с женщинами вроде ЛаШонды. Он хотел бы знать, но увы. Типичная девушка Леви походила на смешливых ла- тиноамериканочек из католической школы рядом с местом его учебы, и у этой девушки был невзыскательный вкус: сводил ее в кино да пообжимался с ней в веллингтонском парке - она и довольна. В минуты смелости и уверенности в себе Леви мог подцепить в бостонском ночном клубе одну из пятнадцатилетних лашондоподоб- ных прелестниц с фальшивым паспортом, которые полусерьезно крутили с ним недельку-другую и исчезали, смущенные его странной решимостью ничего не рассказывать о своей жизни и не показывать, где он живет.

- Нет, спасибо, ЛаШонда. У меня перерыв попозже.

* Тупак Амару Шакур (1971-1996) - легендарный американский рэппер, попавший в Книгу Рекордов Гиннеса как самый успешный хип-хоп артист.

- Что ж, детка. Буду по тебе скучать. Ты сегодня клево выглядишь - кожа и все такое.

Леви вежливо надул бицепс под наманикюренной рукой ЛаШонды.

- Черт! А другие мышцы? Да не стесняйся ты.

Он слегка приподнял рубашку.

- Детка, тут не шесть кубиков, а все тридцать шесть! Девушки небось глазами сверлят моего мальчика Леви. Черт! Да он совсем уже не мальчик.

- Ты же знаешь, ЛаШонда, я слежу за собой.

- Да, и кто-то следит за тобой. - ЛаШонда рассмеялась долгим смехом и потрепала его по щеке. - Ну ладно, детка, я пошла. До следующей недели, если больше не увидимся. Береги себя.

- Пока, ЛаШонда.

Леви прислонился к стойке с записями «Мадам Баттерфляй» и смотрел, как она уходит. Кто-то тронул его за плечо.

- М-м… извини, Леви… - Это был Том из отдела фольклора. - Мне сказали, что ты… что у нас что-то вроде собрания. Что ты, в общем, хочешь устроить…

Том был крут. Когда речь шла о музыке, они спорили так, как только могут спорить двое парней, но Леви отдавал себе отчет, что Том крут во многих других отношениях. В отношении этой безумной войны, в отношении покупателей, которым он не позволял мотать ему нервы; кроме того, Том был легок на подъем.