Зэди Смит - О красоте

- Разве Леви не должен быть в школе? Сейчас полтретьего.

Джером передал вопрос Кики брату и протянул ему телефон, но теперь Леви шарахнулся от него, как от взрывного устройства. Широко расставив ноги и с трудом удерживая равновесие на лютом боковом ветру, он энергично сложил губы в одно немое слово.

- Что? - спросил Джером.

- Леви, - повторила Кики. - Почему он не в школе?

- Окно, - объяснил Джером, успешно расшифровав пантомиму Леви. - У него окно.

- Неужели. Дай-ка ему, пожалуйста, трубку.

- Мам, мам, алло! Ты пропадаешь, я тебя не слышу. Тут просто торнадо. Как выберусь из города, перезвоню, - сказал Джером, и, конечно, это была наивная отговорка, но в тот момент сестра и два брата слились в нерушимое целое, и Джером не хотел рвать тончайшую нить, которую протянул между ними случай. Троица двинулась в ближайшее кафе. Они сидели на табуретах вдоль окна, выходившего на обескровленный пустырь парка Бостон- Коммон, и небрежно обменивались новостями, делая долгие, уютные паузы, чтобы отдать должное кексам и кофе. После двухмесячной необходимости быть умницей и гением в чужом городе среди чужих людей Джером наслаждался этим подарком. Говорят, между влюбленными царит светлая тишина, но и просто сидеть рядом с домашними, есть и молчать было прекрасно. Прежде возникновения и заселения мира, прежде войн, учебы и работы, походов в кино, выбора одежды, споров и поездок за рубеж - прежде всех и вся существовал лишь один человек, Зора, и лишь одно место: шатер в гостиной, сделанный из стульев и простыней. Спустя несколько лет появился Леви, и они потеснились ради него, и стало казаться, что он был с ними всегда. Глядя теперь на обоих, Джером видел замок из мизинцев, раковины с морем внутри, угловатые конечности и нечесаные кудри. Он слышал, как они шепелявят, как дрожит, упираясь в едва заметные, кривоватые зубики, их пухлый язык. Он не спрашивал себя, любит ли он Леви и Зору, как он их любит и за что. Они просто равнялись любви: они были первым ее доказательством в жизни Джерома, и они же станут последним ее подтверждением, когда все другое угаснет.

- Помнишь тот вечер? - спросил Джером Зору, кивая на парк через дорогу. - Мой великий демарш примирения. Глупая затея. Как там, кстати, наши родители?

При взгляде на место семейной вылазки почти не верилось, что когда-нибудь оно расцветет опять, - таким оно было голым и бесцветным.

- Нормально. Они ведь семья. И ведут они себя соответственно, - сказала Зора и слезла с табурета, чтобы взять еще молока со сливками и чизкейк. Если заказать чизкейк задним числом, это как бы уменьшает его калорийность.

- Ну и досталось же тебе, - сказал Джером, обращаясь к Леви, но не глядя на него. - Ты-то никуда не уезжал. Это все равно что жить на вулкане.

Леви отвел обвинение в стоицизме:

- Да ладно, чего уж там. Ты же знаешь, я дома не сижу.

- Нелепее всего то, - продолжал Джером, теребя кольцо на мизинце, - что Кики до сих пор его любит. Это очевидно. Я не могу понять, как можно любить человека, который так последовательно отрицает мир? Только пожив отдельно и пообщавшись с несемейными людьми, я понял, какой он псих. Кроме японской электронной музыки в доме ничего нет. Еще немного, и мы начнем музицировать на деревянных колодах. Ухаживая за Кики, он как-то спел ей половину «Волшебной флейты», причем на улице. Теперь же он не дает ей повесить в доме то, что ей нравится. Из-за его диких теорий страдают все. Как можно жить там, где на радость наложено вето?

Леви дул в соломинку, пуская пузыри в свой амери- кано. Крутанувшись на табурете, он в третий раз за пятнадцать минут посмотрел на часы у себя за спиной.

- Я же сказал, я дома не сижу. И как там хреново, не знаю.

- Насколько я понимаю, у Говарда проблемы с благодарностью, - не унимался Джером, говоривший больше с собой, чем с братом. - То есть он знает, что благословен, но не знает, кого или что благодарить за это, и чувствует себя неуютно, поскольку здесь он вступает в область трансцендентного, а нам прекрасно известно, как он любит в нее вступать. Вот он и отрицает все дары мира, все сущностно ценное, чтобы обойти вопрос благодарности. Ведь если нет даров, то и о Боге, их источнике, думать не надо. Но именно здесь ключ к радости. Я каждый день молюсь на коленях. Непередаваемое ощущение, Ли, - поделился Джером, развернувшись к Леви и глядя на его безучастный профиль. - Просто фантастика.

- Круто, - безмятежно сказал Леви, чьи двери были открыты и для Бога, и для тьмы других вещей. - Каждый живет, как может, - философски добавил он и принялся выковыривать чернику из второго по счету черничного кекса.

- Зачем ты это делаешь? - спросила Зора, вернувшись на свое место между братьями.

- Мне нравится запах черники, - объяснил Леви, выказывая легкое нетерпение, - а не она сама.

Зора повернулась спиной к Леви для более доверительной беседы с Джеромом.

- Забавно, что ты вспомнил тот концерт. А парня помнишь? - спросила она, рассеянно постукивая пальцами по стакану и делая вид, что этот вопрос пришел ей в голову только что. - Парня, который решил, что я стащила его плеер?

- Конечно, помню.

- Теперь он учится вместе со мной. У Клер.

- У Клер? Парень из парка?

- Оказалось, что он замечательный лирик. Мы слушали его в «Остановке» всем классом, мы все сбежались на него посмотреть, а потом Клер пригласила его к нам. Он был уже на двух занятиях.

Джером заглянул в свою чашку.

- Странноприимица Клер… Ей бы о себе позаботиться.

- В общем, оказалось, что он потрясающий парень, - перебила Джерома Зора. - И я подумала, что, может быть, тебе будет интересно его послушать… познакомиться с его нарративной поэзией. Я сказала ему, что ты, наверное, захочешь пригласить его в гости, поскольку он очень талантлив и…

- Парень как парень, - встрял Леви.

Зора обернулась.

- Не можешь справиться с завистью?

Она вновь переключилась на Джерома и пояснила:

- Леви и- что это была за компания? - в общем, Леви и группа парней, на которых он наткнулся в порту, едва они сошли с корабля, выступали в «Остановке», и Карл их обскакал. Уничтожил. Бедняга Леви, он страдает.

- Ничего подобного, - очень спокойно, не повышая голоса, сказал Леви. - Карл молодец, никто не спорит.

- Вот именно. И кончим на этом.

- Просто он из тех рэпперов, которые нравятся белым.

- Перестань! Это мелко.

Леви пожал плечами.

- Это правда. Он не дикует, не пасет тараканов, за хмары не ломится, - сказал Леви, смакуя речь, темную не только его близким, но и 99 процентам населения Земли. - Он не чует, как парни с восточного побережья, что там затевается на западном. За моими ребятами - беды людей, а за этим пижоном - голый словарный запас.

- Извини, но… - Джером тряхнул головой, чтобы вернуть себе ясность мысли. - Почему я должен куда-то его приглашать?