Леонид Сергеев - До встречи на небесах

— …Твой дом деревянный, а такие хорошо горят!

Когда он гнал очередную машину из Германии, где-то в Польше на него «наехали» рэкетиры; он и глазом не моргнул, спокойно достал пистолет и наставил на бандитов:

— …Ну что, ребята, будем говорить или разъедемся?!

Вот такой крутой экземпляр, прямо герой боевика! А по-моему — шизик. Ну, нормальный человек станет играть в такие игры, устраивать шальные выходки? Кушак рассказывал:

— Шульжик везет нас с Игорем (Мазниным) с дачи, останавливает гаишник, придрался к чему-то, явно хочет срубить деньгу. Шульжик дал ему в морду, впрыгнул в машину и мы ходу. В машине Шульжик говорит: «Сейчас подъедем к посту, скажем, вымогал взятку»… Входим на пост, Шульжик эти слова говорит дежурному майору, а тот: «Этого не может быть!». Ну, нам с Игорем ничего не оставалось, как кивнуть — «намекал», мол…

Дело замяли — писатели все же! Но ясно, когда-нибудь разухабистый Шульжик доиграется. Я ему, чокнутому громиле, не раз это предсказывал, а он знай усмехается:

— О чем ты говоришь?! Все нормально, хоп!

Что и говорить, в авантюрной гонке за благополучием Шульжик не только гробит свой талант, но и играет с огнем и, бывает, ставит друзей в неловкое положение. Так случилось, когда он перебрался в Москву, и его прищучили за фиктивный брак — тогда друзья должны были подтверждать, что он с липовой женой «вел совместное хозяйство». Но это еще цветочки. По паспорту внебрачного сына Шульжик пытался провернуть рискованную аферу и тем самым сильно подвел парня. Никак не могу понять, зачем ему, таланту, золотой голове, нужны все эти острые ощущения, ведь он одной литературой может прилично зарабатывать? Все-таки у него в крови что-то от грабителей с больших дорог, не зря его ближайший друг Сергей Дитятев называет его «авантюристом».

Есть у Шульжика пьеса для детей «Последний маленький солдат», в ней завоеватель у покоренного народа забирает звезды с неба, скатывает и уносит дорогу… Эти детали действуют на детей сильнее всяких назидательных слов. Повторюсь, я не очень сведущ по части детской драматургии, но все же могу отличить хорошее от плохого. К тому же, иллюстрировал две пьесы Шульжика (в его книге). Так вот, мне кажется, его пьесы — именно то, что ребенку нужно — в них, кроме нравоучительной идеи, есть элементы игры, неожиданные повороты и конечно юмор (я, признаюсь, люблю юмор — не анекдоты, не сатиру, не пародии, а именно юмор).

Шульжик блестяще выступает перед детьми; перед выступлением заранее покупает рыбок в аквариуме, кролика и затем на сцене, как фокусник, срывает накидку со своих подарков и преподносит их в качестве призов (миниатюра «кролик за пазухой»).

Я уже говорил, через «своих» Шульжик получает крупно оплачиваемые заказы — пишет сценарии новогодних представлений во Дворце спорта и творческих Домах — подобную халтуру он делает мастерски, здесь его никто не переплюнет. Но недавно рассказывает со слабой имитацией гнева:

— …Встречаю молодого детского поэта, чувствующего себя классиком (кажется, Усачева) и говорю, что не раз делал новогодние представления, а он: «Когда вы делали?». Я объясняю, а он: «Ну, теперь это делают профессионалы». Вот так. За нами идут самоуверенные ребята.

Человек широких взглядов и масштабных дел, Шульжик эмигрировал в Германию (говорят «по еврейской линии»; сам Шульжик объясняет — «пригласили преподавать русскую литературу»), но российское гражданство оставил.

— Хлопая дверью всегда надо иметь ключ, чтобы можно было вернуться, а то ведь могут и не пустить, — подмигивает мне, и уже несколько лет мотается из одной страны в другую.

Трудно понять конечную цель этого прохвоста, отчаянного искателя приключений, пожирателя пространств, но я знаю точно — если он станет таким же всесильным и богатым, как Успенский, то и нам немало перепадет, ведь он натура широченная.

В Германии первый год чете Шульжиков пришлось помытариться. Хозяева какого-то замка наняли их присмотреть за своими хоромами на время отъезда. А хозяйство у тех немцев было немалое: оранжерея, лошади, павлины… Пока Шульжики занимались цветами, лошади вытоптали лужайку для гольфа — пришлось дерн заделывать, травинку к травинке; затем куда-то исчезли павлины — их, истощенных, обнаружили через неделю на крыше замка и еле привели в чувство; в довершение всех бед сын Шульжика поехал на машине хозяев в соседний городок за продуктами, и по возвращении врезался в ворота замка — помял и машину, и изгородь. Расплачивались за ущерб весь следующий год.

Ну, а потом, посредством недюжинной энергии и практицизма, Шульжик провел несколько комбинаций, и открыл фабрику по разделке и копчению рыбы; цены заломил немалые, но на вопрос «почему так дорого?» отвечал: «А я копчу ее на горном дубе» (на самом деле жег ящики из-под фруктов).

Освоившись в роли бизнесмена, ненасытный Шульжик расширил поле деятельности — начал перегонять в Россию подержанные машины. Одновременно четырем немцам, студентам университета, читал лекции по российской словесности, а русским эмигрантам (из числа неприкаянных) объяснял, как облапошить эмиграционную службу, налоговую полицию и таможню. Такой воротила! Я же говорю, он авантюрист высокого класса, уровня знаменитых пиратов (да и внешне на них смахивает). Он мог бы писать блестящие приключенческие романы, но выкраивает время только на книжки для детей. Иногда еще на пьесы и сценарии. Да, собственно, занятия литературой для него — всего лишь незначительные проигрыши, чтобы заполнить окно в коммерческой деятельности.

Однажды мы с Мазниным тихо выпивали в Пестром (денег наскребли всего-ничего. Выпивали и беседовали о том, о сем, а в соседнем зале (на веранде) широко гуляла компания. Внезапно оттуда вышел Шульжик — поддатый, красный, как мясник; увидел нас, подошел, обнял.

— Пошли со мной. Чего вы здесь сидите с пустыми рюмками? Там всего навалом. Киногруппа отмечает фильм «Срочно, секретно, гупчека». Сценарий мой.

— Неудобно, мы ж там никого не знаем.

— О чем вы говорите? Я все оплатил, — и приволок нас в зал, представил, усадил рядом с собой: — Пейте, копайте, не стесняйтесь!

В зале сидели актеры, режиссер — человек тридцать; среди них десяток красоток — все уже нахлестались — будь здоров!

Шульжик толкнул тост за главную героиню (как он объявил — уже десятый по счету) и когда сел, я спросил:

— Она известная актриса?

— Какая актриса?! О чем ты говоришь?! Жена режиссера, оформлена у нас бухгалтером.

— А остальные красотки? — в один голос поинтересовались мы с Мазниным.

— Танцовщицы. Съемки были в Сибири. Два месяца. Директор сказал: «Умрем со скуки. Введи в сценарий варьете, возьмем с собой девушек!» Я ему говорю: «Какое варьете в гражданскую войну?!». А он: «Введи, введи!».