Эдуард Край - Иерархия

– Что ж, у тебя это получилось, – сказал Данте. – Я теперь совсем забыл о личной жизни, для меня главное – мое движение «Будущее». Так что спасибо тебе!

– Не за что. А если нужна будет помощь, любая, то обращайся ко мне сразу! – так сказала я ему напоследок. Теперь мы подружимся!»

«Сегодня, когда мы с Афиной хотели утешить Сати, она призналась, что ее утешает медиум духа Гитлера. Ничего себе утешитель! И слова какие подобрал:

– Я люблю тебя больше всех на свете, больше самого этого мира. Я готов разрушить мир ради тебя. Я смету любого, кто станет у меня на пути!

Последние слова испугали Сати, поэтому она пришла поделиться с нами. Сати призналась, что неравнодушна к Данте. Тут Афина не выдержала, и прикрикнула на нее, чтобы она забыла о Данте, потому что эти иерархи опасны, и вполне может быть, что Зиновьева убил Гитлер, из-за Сати. Сати расплакалась и убежала. А я спросила Афину, уж не влюблена ли она сама в Данте. Она отвернулась и ничего не ответила. Вот и еще одна сестра отдала свою душу мужчине, который даже не подозревает об этом, и тем более не оценит ее жертвы»

Сати решительно входит к Гитлеру и спрашивает его:

– Скажи, это ведь не ты убил Зиновьева?

Гитлер не удивился вопросу. Он спокойно сказал:

– А ты сама как думаешь?

Сати побледнела. Потом произнесла, не поднимая глаз:

– Но зачем?

– Он встал на моем пути, мог отнять тебя, а также повредить моему плану «Рождество в аду». Я не могу этого допустить.

– Что же вы за люди здесь? Планы для вас важнее живого человека. Я ненавижу тебя!

– От ненависти до любви один шаг. Ты знаешь мои планы, теперь тебе только одна дорога – со мной.

– А что ты мне сделаешь, если я не соглашусь? Убьешь?

– Я могу держать тебя здесь, пока ты не поменяшь свое отношение ко мне.

Сказав это, Гитлер запер Сати в кабинете, а сам пошел к Залтмену.

– Надо подставить Данте, он становится опасным. При этом надо обезопасить себя от утечки информации. Сати может нам помешать.

– У меня есть план. В меня влюблена Афродита. Она хотела назло Данте закрутить со мной роман, но я ее переиграл. Я натравлю ее на Данте. Она внесет в его компьютер, на его сайт, план военного переворота в России.

«Мой план блестяще сработал! Гера теперь с Люцием, а благодаря Артуру я подстрою интрижку Люция с Европой. Артур это сделает взамен услуги с моей стороны: надо сделать вид, что я влюблена в Данте. А мне ведь и притворяться не придется! Так что все идет просто по маслу! Все главные соперницы нейтрализованы, а Диана с Афиной – не соперницы, они Данте никогда не нравились, и не понравятся. Одна слишком умная, другая – феминистка. Мужчины таких опасаются, как огня!»

На сайте «Справедливость» появляется следующий текст:

Ситуация на данный момент свидетельствует о реальной опасности для России вообще утратить свои социальные и мобилизационные функции, выставив «на продажу» буквально все, последовательно снижая финансирование затратных статей государственного бюджета, т. е. ограничивая расходы на воспроизводство организованной социальной среды и населения.

Страны, чьи социальные организмы не выдерживают прессинга новой глобальной пирамиды, деградируют, коррумпируются и разрушаются, фактически оказываясь во власти кланово-мафиозных и этноцентричных (центробежных) структур управления, по-своему включающих низкоэффективный хозяйственный и даже мобилизационный (цивилизационный) потенциал этих стран в мировой хозяйственный оборот.

В них нарушается существующее экономическое равновесие и начинает действовать инволюционный механизм интенсивной трофейной экономики, превращающий ее плоды, по крайней мере отчасти, в средства и продукты, необходимые для поддержания минимальных норм существования населения. Но львиная доля полученной таким образом сверхприбыли уходит все-таки на жизнеобеспечение и предметы избыточной роскоши для руководителей кланов и, кроме того, перемещается в сферу мирового спекулятивного капитала.

В результате столкновения систем ценностей и жизненных приоритетов, планов мироустройства и схем взаимодействия регионов на планете рождается многомерный Новый мир будущего века. Мировое сообщество, по сути, оказалось перед «дьявольской дилеммой»: создавать комплексную систему глобальной безопасности, ориентированную на новый орган всемирно-политической власти, или переходить к неклассическим сценариям новой, нестационарной системы мировых отношений.

С ростом числа несостоявшихся государств проявилась вероятность глобальной альтернативы цивилизации распечатывания запретных кодов антиистории, освобождения социального хаоса, выхода на поверхность и легитимации мирового андеграунда, его слияния с «несостоявшимися» и «обанкротившимися» государствами, «странами-изгоями», современными «пиратскими республиками», прочими социальными эфимериями.

Если говорить об истории, то для России в целом на протяжении ряда веков было характерно стремление к иерархическому типу управления, в отличие от «сетевого управления» или демократического управления, предполагающего сложные механизмы согласования интересов. Для России характерны «нерасчлененность власти – восприятие государства и общества как некоей единой субстанции, наконец, понимание самой власти как чего-то неделимого и неструктурированного. Нерасчлененность упрощала саму конструкцию власти, которая в рамках унаследованных нами представлений рассматривалась как своеобразная иерархия «вертикаль» с акцентом на подчиненности и субординации».

Когда кто-нибудь становится государем какой-нибудь страны, особенно не имея там прочной опоры, и не склоняется ни к монархическому, ни к республиканскому гражданскому строю, то для него самое надежное средство удержать власть – это, поскольку он является новым государем, переделать в этом государстве все поновому: создать в городах новые правительства под новыми наименованиями, с новыми полномочиями и новыми людьми; сделать богатых бедными, а бедных – богатыми, как поступил Давид, став царем: алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем, а кроме того – построить новые города и разрушить построенные, переселить жителей из одного места в другое, – словом, не оставить в этой стране ничего нетронутым. Так, чтобы в ней не осталось ни звания, ни учреждения, ни состояния, ни богатства, которое не было бы обязано ему своим существованием. Он должен взять себе за образец Филиппа Македонского, отца Александра, который именно таким образом из незначительного царя стал государем всей Греции. Писавший о нем автор говорит, что он перегонял жителей из страны в страну подобно тому, как пастухи перегоняют свои стада.