Айрис Мердок - Генри и Катон

— Я говорю не о том, что она должна чувствовать, а о том, что она будет чувствовать. И потом, есть же Люций…

— Что Люций?

— Куда ему деваться? Ему тоже жить с ней в маленьком домике?

— Слушай, Катон, мне плевать, куда денется Люций. Когда я все скажу матери, то откровенно намекну Люцию, чтобы валил на все четыре стороны. Он достаточно долго жил за ее счет, и она сыта им по горло. Он пьет, кричит на нее, а она на него в ответ. Я слышал, как они вопили друг на друга.

— Люди могут ссориться и все же любить друг друга.

— Ты же не предлагаешь моей матери заботиться об этом старом шарлатане? Давай не будем говорить о Люции, а то меня злость возьмет. Она испытает огромное облегчение, когда я вышвырну его.

— Но на что она будет жить?

— У нее есть совершенно прекрасная собственная рента, вполне достаточная, чтобы жить в Диммерстоуне с комфортом. В конце концов, она уже старая, прожила жизнь. Тратит последние силы, стараясь поддерживать это дурацкое имение, она всю жизнь работала, следя за домом или садом. Пора кончать с этим, уйти на покой.

— Она, возможно, смотрит на это иначе. Но, Генри, нельзя же вот так… то есть как ты собираешься поступить… просто продать как попало, кому попало?

— Не совсем. Поначалу я думал самостоятельно застроить имение и превратить в образцовый поселок…

— Образцовый поселок?

— Но это было бы слишком трудно, и я не вижу себя меценатом; что я хочу, так это сделать нечто противоположное. Не желаю быть целиком погруженным в дела имения, все решать и отвечать за все и так далее, лишь бы тешить свое чувство хозяина. Я намерен бесповоротно избавиться от всего и быть свободным. Я разделю все на несколько частей. Земля вокруг озера пойдет вместе с Холлом, и Холл может стать чем-то вроде общественного учреждения: школы там или педагогического колледжа. Фермы продам фермерам, которые их арендуют, а домики в Диммерстоуне — местным рабочим. Затем верхний парк со стороны Лэкслиндена можно отдать деревне под застройку. Тот молодой архитектор, Гослинг, который построил муниципальные дома около автострады, отлично с этим справится…

— Подожди, остановись… вижу, ты хочешь помочь деревне, больше того, ты обязан помочь ей, потом задешево продать дома людям, которые жаждут этого, и тому подобное… но зачем бросаться продавать все? Кроме того, а что дальше? Ты окажешься с кучей денег вместо земель, что будешь делать с деньгами?

— Раздам.

— Кому?

— Да кому угодно. Совету Лэкслинденского сельского округа, «Шелтеру» [38] Благотворительное общество, изыскивающее средства для обеспечения бездомных семей жильем. , «Оксфаму» [39] Оксфордский комитет помощи голодающим. , Национальному фонду собраний произведений искусства, тебе, тому парнишке с золотыми волосами…

— Мне?

— Да, на финансирование следующей Миссии, или как она там называется. Почему нет? Ты мог бы распорядиться деньгами, не так ли?

— Да, но…

— Разве тебе не ясно, что я просто хочу избавиться от всего этого?

— Прекрасно, и, наверное, тебе стоит избавиться от многого из твоей собственности, но не думаю, что следует продавать дом и…

— Да почему же? Чем он так ценен, что ты его защищаешь? Тем, что чертовы Маршалсоны жили в Холле аж со времен?..

— Не при жизни твоей матери. И еще… да, я удивлен… дом, где прошло твое детство…

— Катон, меня сейчас стошнит! Дом, где прошло мое детство! Я ненавижу свое детство, большинство людей ненавидят. Тебе Пеннвуд не безразличен?

— Ну, не совсем… но мне было бы приятно когда-нибудь видеть, как Колетта живет там с мужем и детьми.

— Колетта с… Катон, ты меня поражаешь, я-то ждал, ты одобришь мое решение.

— Ты должен считаться с матерью.

— Почему это?

— Потому что она твоя мать.

— По-моему, для нее есть только один сын.

— Сомневаюсь. И мне кажется, ты слишком одержим своей идеей, не отдаешь себе настоящего отчета в том, что делаешь. Почему бы не повременить?

— Потому что могу передумать.

— Вот видишь!

Генри сидел, все так же подавшись вперед. На влажных губах таинственная улыбка. Протянув руку, он коснулся черной сутаны, погладил.

— Да, но разве не понимаешь? Я знаю, что теперь живу по правде. Знаю.

— Все это так бесповоротно, так разрушительно…

— Да, разрушительно. Но бывают полезные разрушения, Катон. Скажу тебе, ты поразил меня. Ты праведник, священник, у тебя нет никакой собственности, но, похоже, в глубине души у тебя по-прежнему живет старое иррациональное уважение к собственности.

— Возможно… мне все равно, живет или нет, в конце концов, есть собственность и собственность. Я просто чувствую, что ты разрушаешь ради разрушения и, если даже сознаешь это, позже будешь сожалеть…

— Я сказал, что, если не продам сейчас, могу передумать. А это другое. Катон, я не хочу позволить себе стать человеком, который переменит решение, не хочу, чтобы не я владел собственностью, а она мной, не хочу, чтобы она развратила меня, не хочу посвящать ей всю жизнь.

— Не вижу, почему тебе нужно будет посвящать ей всю твою жизнь. Ты мог бы преподавать в Эдинбурге историю искусства. Мог бы даже вернуться в Америку.

— Нет. Если она останется, она завладеет мной. Я не желаю становиться таким, как Сэнди, вроде плейбоя, содержащего шлюху в квартире, и…

— Не представляю, чтобы Сэнди содержал шлюх!

— Нет, это я так, для примера. Я имею в виду вообще какого-нибудь никчемного собственника-хлыща с яхтой, гоночной машиной, суетящегося вокруг моих растений и деревьев…

— Но, Генри, почему ты обязательно должен стать таким?

— Моя мать живет в каком-то феодальном выдуманном мире. Все это фальшиво, лживо, и я собираюсь разнести это в пух и прах.

— Думаю, нужно быть полегче с разрушением жизни людей. Лучше сосредоточиться на собственной. Есть сотни вещей, которые ты можешь осуществить в имении. Почему не пойти на компромисс? В обладании собственностью есть даже своего рода праведность, работай над ней, улучшай, развивай…

— Странно слышать, как ты предлагаешь сотворить кумира из материальных благ! Нет, я ненавижу сам этот чертов уклад, ненавижу и не собираюсь становиться частью его. Не сказал ли Иисус: «Продай имение твое, и раздай нищим»? [40] Мф. 19:21.

— Да, но послушай, учти свои побуждения.

— Он не сказал, что делать это надо из высших побуждений.

— Не сказал, но Он подразумевал, что побуждения важны.

— Когда это?

— Когда женщина «разбила сосуд мира драгоценного» [41] Мк. 14:3. .

— Он просто отвечал скупым. И он не говорил ей, как ты говоришь: подожди, подумай, эта вещь ценная…

— Значит, признаешь, что твои побуждения нечисты?

— Не могу я разбираться в них. Конечно, они сложны.