Ингмар Бергман - Благие намерения

Анна.Как дела, Миа?

Миа.Мейан стало хуже. Кашляет так, что кровать трясется. Не очень-то выспишься.

Анна.Перебирайся наверх, к Петрусу и Дагу. Мы поставим там раскладушку.

Миа.Лишь бы Мейан поправилась.

Анна.Ей надо горячее питье и потеплее укутаться.

Анна наполняет чашку горячей водой и эмсеровской солью и идет к Мейан, та мигает своими красными глазами, губы пересохли, лающий кашель.

Мейан.Мне уже получше, думаю, к обеду встану.

Анна.Выпей вот это и ни в коем случае не вставай.

Мейан.Но мне может понадобиться в уборную.

Анна.Придется в ведро, ничего не поделаешь.

Мейан.Вот ужас-то.

Анна.Могло быть хуже. У нас тепло, еда есть и керосин еще остался. Ну-ка, посмотрим, какая у тебя температура. Тридцать девять, немного упала. Увидишь, через несколько дней будешь на ногах.

Мейан( кашляет ). У меня, наверное, чахотка.

Анна.Нет у тебя никакой чахотки, Мейан. Уверяю.

Мейан.Вы, фру, ведь были сестрой милосердия. Стало быть, знаете.

Анна.Вот именно. Ложись, я принесу тебе микстуру от кашля.

Анна выходит на кухню и закрывает дверь в комнату для прислуги. Мейан кашляет. Миа стоит в пальто и сапогах.

Анна.Куда это ты собралась?

Миа.На почту. Пастор ждет газету.

Анна.В такой мороз, простуженная?

Миа.Возьму финские санки, дорога расчищена.

Анна.Пойду застелю постели. Обедать будем через час, ты успеешь вернуться?

Миа.Само собой.

Миа выходит и удаляется по направлению к воротам, толкая перед собой санки. Анна находит книгу сказок с картинками и протягивает ее Петрусу: «Сядь и почитай Дагу, а я пойду застелю постели. Вы с Яком следите за Дагом и друг за другом». Як, дремавший у теплой плиты, тотчас поднимается, показывая тем самым, что он готов выполнить возложенную на него задачу.

Анна, запахнувшись в широкий вязаный жакет, бежит через выстуженные гостиную и столовую, взлетает по лестнице в верхний холл, где на лоскутном ковре все еще стоит деревянный ящик с собранными игрушками. Она поднимает его и вносит в комнату мальчиков. И сразу же принимается застилать постели быстрыми, раздраженными движениями. В дверях возникает Хенрик.

Анна.Входи и закрой дверь, а то выстудишь комнату.

Хенрик( подчиняется ) . Я думал о нашем разговоре.

Анна.Каком разговоре?

Хенрик.Каком? Мы же говорили о Петрусе.

Анна.Ах, о Петрусе. Ну, это не к спеху.

Хенрик.Вчера вечером ты требовала отослать немедленно.

Анна.Вот как?

Хенрик.Не могу я писать свою воскресную проповедь, зная, что мне надо выставить Петруса из дома. Не могу.

Анна( дружелюбно ) . Поступай как хочешь.

Хенрик.Нам же надо вместе решить.

Анна.Разумеется. Вот мы и решим, что ты поступаешь как хочешь. Воскресная проповедь — дело важное. ( Без иронии. ) Этого забывать нельзя.

Хенрик.Петрус ведь человек.

Анна прекращает возню с постелями, смотрит на него.

Хенрик.В чем дело?

Анна.Ни в чем.

Хенрик( берет ее за руку ) . Анна, не будь такой колючей.

Анна.Я тоже человек, хоть и твоя жена.

Хенрик.Разве мы не можем помогать друг другу?

Анна.Помогать друг другу?

Хенрик.Анна!

Анна( дружелюбно ) . Конечно, друг мой! Мы должны помогать друг другу. А теперь иди и пиши свою воскресную проповедь, а там поглядим. Теперь ты доволен?

Хенрик не двигается с места, посасывает потухшую трубку, которая слабо попискивает. На нем просторный свитер, на плечах шаль, мятые брюки с наколенниками, заправленные в теплые носки, на ногах тапки. Похоже, он хочет сказать еще что-то, но Анна повернулась спиной и продолжает застилать постели, поэтому он плетется назад, к своей проповеди и тексту Евангелия, за возможность толкования которого с церковной кафедры он заплатил сполна. «И будут знамения в солнце и луне и звездах, а на земле уныние народов и недоумение; и море восшумит и возмутится. Люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную». Я буду стоять перед горсткой людей и говорить о Непостижимом. Хенрик откусывает сломанный ноготь: он опять начал грызть ногти, как в детстве. И еще Анна — колючая и беременная!

Анна перешла наводить порядок в спальню, резкие движения успокаивают ее: бедный Хенрик, я злая, веду себя как настоящая ведьма. Рассмеявшись про себя, она распрямляется и бросает взгляд в окно.

Сначала она не соображает, что видит, потом, поняв, заходится в крике, все как будто во сне: она видит Петруса, он бежит в одних носках, без шапки и без пальто, сжимая в объятиях Дага, который крепко обхватил его за шею. Як несется следом, описывая большие круги. Петрус оскальзывается, бежит, тащится вниз по расчищенной тропинке, ведущей к мосткам. Петрус мчится с Дагом в объятиях. К реке.

Анна одним духом слетает с лестницы, она хочет отрезать путь Петрусу, пустившись прямо по склону, но тут же по колено увязает в снегу. Она видит, как Петрус все больше удаляется, а ведь последний отрезок тропинки круто обрывается вниз, к воде. Она барахтается в снегу, словно во сне, она едва продвигается вперед. Кричит, чтобы Петрус остановился, тот поворачивает голову, но продолжает бежать. Вот она на заду съезжает со скользкого склона. Видит, как сломя голову мчится Хенрик, он предпочел расчищенную дорогу, вот он падает плашмя, поднимается, поскальзывается и опять падает. Петрус скрылся из виду у подножья холма, он осторожно держит Дага перед собой на вытянутых руках, Даг заливается криком. Як прыгает вокруг, плохо понимая, что происходит.

Выбравшись наконец из снега, Анна, с трудом волоча ноги, перебирается через снежный сугроб и медленно спускается по скользкому склону. У кромки воды стоит Хенрик, прижимая к себе сына. Петрус сидит на земле. Из носа у него льется кровь, губа разбита. Кровь капает на снег, он сидит, низко опустив голову, наклонившись вперед, не жалуясь, ладони вжаты в снег. Анна берет все еще орущего Дага, пытается успокоить его, он весь в слезах и соплях, волосы в снегу. У мостков стремнина не дает воде замерзнуть, бурлящая, пугающая, черная на фоне белой кромки льда вода. Хенрик хватает Петруса за шиворот, ставит на ноги, оба тяжело дышат. Анна направляется к дому, сопровождаемая Яком. Оборачивается. Хенрик бьет мальчика по лицу, бьет сильно, Петрус падает. Хенрик поднимает его и бьет еще раз, мальчик валится на бок и остается лежать.

Хенрик рывком поднимает его за воротник, ставит на ноги и тащит за собой по дороге. Он убьет его, равнодушно думает Анна. Петрус не плачет, лицо его распухло, все в крови, руки тоже в крови.