Виктор Аннинский - Человек со шрамом

Потом был ужас свободного падения в бездну. Перед ним промелькнула вся его жизнь, которая оборвалась яркой вспышкой, и его сознание начало исчезать в вязкой и звенящей черноте. Удара он не почувствовал… Затем чудовищная боль, тысячами острых когтей раздиравших его легкие, на мгновение прояснило сознание и ни с чем не сравнимый ужас вновь переполнил его. В зеленой мгле он увидел над собой самого дьявола с растопыренными лапами и уродливой головой с единственным глазом, горящим ослепительным адским огнем…

Больше он ничего вспомнить не мог.

Ветвицкий позвал слабым голосом, которого сам не узнал: — Александр Ефимович! Товарищ подполковник!

Он прислушался — ответа не было. Затем осторожно спустил ноги с кровати и неуверенно встал на мягкий пушистый коврик. Несколько минут он нетвердо стоял, держась за спинку кровати и прислушиваясь к слабым звукам, доносившимся из коридора.

Шаги приближались все ближе и ближе, потом замерли за его дверью. Щелкнул замок и ручка двери медленно повернулась. Дверь распахнулась, и в палату вошел уже знакомый ему человек. В красном капюшоне с прорезями для глаз…

— Только не это! — застонал Ветвицкий и рухнул на кровать.

— Ну почему же, Семен Вениаминович? — спросил его мучитель низким хрипловатым голосом. — Только не пытайтесь симулировать тяжелобольного: два часа назад вас осматривал врач. Ничего страшного с вами пока не случилось. Нам ведь есть о чем поговорить, не так ли? Или, может быть, вы предпочитаете пыточный застенок? Это устроить совсем нетрудно: он ближе, чем вы думаете…

Ветвицкий затравленно молчал: животный страх парализовал его волю. Потребовалось несколько минут, прежде чем он пришел в более или менее нормальное состояние, но зубы по — прежнему выбивали частую дробь в ритме «Танца с саблями» Хачатуряна.

— Вы нарушили договор. Вместо того, чтобы просто передать деньги — заметьте, мы приняли ваше встречное предложение — вы устроили нам коварную ловушку. Да еще впутали в наше сугубо частное дельце ФСБ. Кто вас об этом просил? Такого в нашем договоре не было. И как вы помните, мы не стали применять к вам пытки и даже предоставили вам отсрочку в исполнении приговора. Чтобы вы могли привести в порядок свои имущественные обязательства. А вместо этого вы привели за собой людей ФСБ. Очень даже непорядочно с вашей стороны. На что вы надеялись? Что Мельников поможет вам выпутаться из этой скверной истории? Так это зря. У нас и без того сложные отношения с чекистами, а теперь они порядком разозлились на нас. Эта самодеятельность вам будет дорого стоить. Очень дорого!

— Я не знаю, о чем вы говорите, — слабо возразил Ветвицкий. — Никого я никуда не впутывал…

— Возможно, это последствия легкого сотрясения мозга, — с явным сарказмом в голосе сказал человек в маске. — Но это дело поправимое. Сейчас вы все вспомните, — он вставил в видеоплейер кассету и нажал кнопку. — А если и после этого останутся пробелы в памяти, то вы ведь знаете, что у нас работают лучшие специалисты в области, так сказать, заплечной медицины. Не так ли, Семен Вениаминович?

Ветвицкий с ужасом смотрел на экране телевизора уже смонтированный небольшой фильм. В главных ролях был он сам и подполковник Мельников. Фильм оказался даже озвученным: в некоторых местах были слышны кодовые фразы из радиоперехвата. Последние кадры были ужасны: летящий по воздуху серебристый «Опель», на переднем сидении он видел самого себя с неестественно бледным, как мел, пятном вместо лица… Качество последних кадров было неважным: похоже, снимали с большого расстояния и «Опель» дергался на экране.

Отпираться было бессмысленно — Ветвицкий подавленно молчал и тяжело дышал.

— Так вот, Семен Вениаминович, за вами остался должок. Я имею в виду ваш скромный особнячок, построенный на более чем скромную зарплату служащего. Наверное, вы необычайно бережливый человек. При ваших легальных доходах вам пришлось бы отказывать себе даже в самом необходимом лет сто, а вы ухитрились уложиться в пару лет. Если надумаете написать по этому поводу книжку, она станет бестселлером. А теперь вернемся к нашим делам: у вас осталось всего двенадцать дней, чтобы выполнить все условия по приговору трибунала. Вы человек далеко не глупый и должны, по крайней мере к этому времени, понять, что никаких поблажек или амнистий для вас не предвидится.

— Но вы же получили триста пятьдесят тысяч долларов. Это даже больше, чем стоит мой дом, — с некоторой надеждой возразил больной, не поднимая головы и стараясь вообще не смотреть в сторону своего мучителя.

— Вы не поверите, Семен Вениаминович, но постановка таких грандиозных шоу очень дорогое удовольствие. Заметьте, здесь не Голливуд: никаких картонных декораций, дешевых трюков и компьютерных эффектов. Всё без дураков и всё по — настоящему. А это, согласитесь, стоит больших денег: натурные съемки, в ролях занято много людей, машин. Даже боевой вертолет был задействован и два пограничных катера! О прочем я уж не говорю… Как же можно обойтись при съемке боевика без такого антуража? Жанр обязывает…

Человек в капюшоне фыркнул.

− А какие актеры в главных ролях! − продолжал измываться палач. − Один подполковник ФСБ во что нам обошелся. Причем настоящий, кадровый подполковник, а не какой — то там актеришка, который если и служил где, то в лучшем случае лейтенантом… Мы едва уложились в смету, потому и фильм получился такой короткий. − Он снова фыркнул. − Уж не взыщите: если вам захочется стать продюсером полнометражного боевика, то придется изрядно потратиться. Меньше чем за десять миллионов такой фильм не снимешь.

Ветвицкий подавленно молчал.

— У вас есть желание снять такой фильм? Нет? Даже если снова сниметесь в главной роли? Тоже нет? — допытывался «визитер», скрывая усмешку под капюшоном. Однако голос его выдавал. — Вот и чудненьно. Оставим это дело и не будем отбивать хлеб у профессиональных киношников. А потому вернемся к нашим баранам.

− У вас осталось всего двенадцать дней, и если не уложитесь в этот срок, то уж не взыщите, − в голосе мучителя слышалась откровенная угроза. − Не всегда такие автокатастрофы кончаются столь благополучно. В этот раз вам крупно повезло! Другие ухитряются свернуть себе шею, упав с велосипеда, а вы слетели с мола на скорости сто двадцать километров в час — мы специально замеряли — и хоть бы хны. Шишки, синяки и ссадины. Не иначе как в рубашке родились. Но вновь испытывать судьбу не надо. Это не угроза, а всего лишь совет. Заметьте, это очень хороший совет и даю его вам по — дружески. Вы все поняли?

— Да — а… — с трудом выдавил из себя обреченный домовладелец.

Палач подошел к кровати, и Ветвицкий с ужасом увидел в его руке шприц с тонкой иглой. Больной зашелся в немой истерике и начал биться в судорогах.