Ольга Новикова - Гуру и зомби

Сколько себя помнит, всегда старалась быть незаметной. Лет в пять пришлось научиться сливаться с фоном, чтобы чашка-тарелка по голове не огрела, когда мать орала на отца и кидала в него что под руку попадет. Потом мимикрировала, чтобы во дворе дети не обзывали лошадью. Чтобы в школе пореже к доске вызывали…

Папашино лицо всплывает в памяти всякий раз, когда она вдруг размечтается. Как он спокойно и деловито складывает в дерматиновый чемодан со стальными уголками носки, заштопанные мамой, рубашки, плащ и прощается. Умотал в Питер, к другой семье.

Капитолине было десять лет, и она уже смогла расшифровать взгляд, обращенный именно к ней, его дочери: родительская жалость и мужское презрение.

Скотина какая!

Мать стала замкнутой, хмурой, неразговорчивой.

Если рядом кто-то сердится, ничего не объясняя, то большинство считает, что гневаются именно на них. Мнительные люди так думают даже в метро, про соседа на десяток минут, а уж в семье…

Капитолина росла с чувством собственной вины. А оно, по большей части выдуманное, уводило ее все дальше и дальше от реального мира. Он весь был ощерен против нее, населен явными и тайными врагами.

Пока не появился Нестор.

Гуру – первый, кто ей улыбнулся и так внимательно посмотрел в глаза, что Капитолину скорчило сладкой судорогой.

Будто сказал: я тебя понимаю…

Она потом ревниво следила за тем, как он глядит на других. Ну да, тоже с улыбкой. Но не с той же. На всех остальных он смотрит поверхностно. Поулыбался и забыл.

А ей позволил служить ему, быть возле.

Начала она с ерунды – ручку подала, когда гуру понадобилось записать телефон. Давно это было…

Сама додумалась каждое утро набирать на поисковике его имя. Распечатывала свежие упоминания о нем и после лекции подносила в кожаной, специально купленной папке. Он не отказывался – брал листочки и спасибом ободрял.

Научилась по его движениям, по мимике понимать, что ему нужно, из его речи вылавливать закавыки и тут же устранять то, что может. Сразу, мгновенно соображала.

Каждому человеку можно помочь. Каждому.

Он раздумчиво говорит: «Завтра придется назначить попозже: мне надо получить бандероль. Может, очередь…» Она тут как тут. Сама предлагает заехать за квитком и за паспортом, а с ними – на почту.

Ну а когда Нестор дал денег, чтобы она заплатила за его мобильные разговоры – Капитолину словно приласкали. Потом при каждом разговоре она спрашивала, не опустел ли его счет. Он привык и уже сам звонил и просил добавить туда то пятьсот, а то и тысячу рублей.

Капитолина никогда никому в долг не давала и тут всякий раз нервничала, пока не получит деньги обратно, но виду не подавала. Очень уж приятно было лишний раз услышать голос Нестора, звучащий только для нее. И вся процедура платежа возбуждала.

Как-то он позвонил вечером тридцать первого декабря. Каждая жилка вибрировала, пока она одевалась, выходила из дому, искала открытый пункт приема денег и потом медленно шла обратно к маленькой бутылке «Мадам Клико». Праздник! Будто вдвоем с гуру встретили Новый год.

Всякая его просьба – ей награда. Я ему нужна, нужна!..

Словно пополнялся счет в некоем виртуальном банке.

Потом бизнес развернулся, и она вполне реальный счет открыла… Но деньги – не главное.

Все больше хотелось держать Нестора под своим контролем. Вот бы все про него знать! Про каждую его минуту…

Как-то он чертыхнулся на разрядившуюся трубку. Капитолина дала свою позвонить. Когда вернул, она украдкой погладила пластик, хранящий его тепло. Посмотрела на экран.

Еще одна соперница?

Осевший номер был ей незнаком. Чуть было не нажала «позвонить». Вовремя опомнилась. Нельзя след оставлять. Еле дождалась конца лекции, выскочила на улицу и из первого же автомата набрала того, кому он звонил сам . Ответил молодой женский голос, которому она вскоре нашла среди слушательниц и тело, и имя.

Юля…

Ничего, больше эта аспирантка не протянет ему свое сопрановое «алло»!

Капитолина вслух выматерилась и перешла в ванную комнату. Ручным полотенцем вытерла зеркальный овал, висящий над раковиной, вскинула руки к голове и нервно выбрала шпильки из кургузого пучка на затылке. Редкие волосы, блеклые от невнимания, свесились аж до лопаток. Концы посеклись… Ясно, нужно привлекать профессионала. Опять расход!

И все-таки Капитолина сперва сама покумекала. Набросила прядь, свернутую в клубок, на свой узкий лоб. Изображая челку. Скрывает морщины, которые рано появляются у женщин, не согретых чужими любующимися взглядами.

И хотя как следует она себя не рассмотрела, где-то в глубине сознания отпечаталась грустная, но вполне объективная картина. И под стать ей мозги потребовали промежуточного подведения итогов. Вроде инвентаризации, генеральной уборки, которая нужна только тем хозяйкам, которые ленятся каждый день вытирать пыль, пылесосить и класть все на свои места.

Да нет, никаких ошибок она пока не совершила! Куча же доказательств того, что она у Нестора – первуха.

А с бабами… Несильно он убивался о тех двух, молодых… Хотя прилипали-то они к нему все сильнее и сильнее. Юная Юля с гребаным экономическим образованием прямо землю рыла. Не останови ее вовремя – Нестор сменил бы свою старую, верную помощницу… Что ему с того, что Капитолина ради него потратилась на дорогущие курсы по менеджменту.

А вторая могла и залежаться в его постели. Известно же, что мужняя жена – самая удобная любовница. Супруг-лопух не замечал шашней своей драгоценной Лелечки.

Правильно все-таки ты, Капа, приняла меры. Молодец!

Никто не подкопается.

Даже если кто из родственничков окажется таким умным, что догадается, то все равно ничего же доказать не сможет.

Художницу вот упустила… Но тут не моя вина – та на лекции не ходила. И он о ней – ни слова. Не проговорился, блин!

– А я… Я чувствовала, что есть у него кто-то! – с угрозой сказала вслух Капитолина и победно тряхнула головой. – Тьфу! – выплюнула она прядь, попавшую в рот.

Пришлось за Верочкой последить…

Но ничего предпринимать и не понадобилось. Даже если б эта художница, блин, сама не улетела, достаточно было видеть Несторово лицо, когда он столкнулся на выставке со своим портретом. Точнее – портретом своего лакомого члена. А вместо подписи – всё, что к этому сокровищу прилагается: руки-ноги, торс и голова с узнаваемым лицом.

Завтра же выкуплю васильчиковскую порнушечку.

Капитолина вскинула голову. В зеркале – глаза, сверкнувшие от радостной злости. Напоминают Несторовы в тот миг его гнева.

Мы с ним – похожи!

Вставать или нет?.. Гера отрывает голову от подушки и прищуривается, чтобы издалека разглядеть зеленые цифры на часах видика. Девять ноль семь. Софа умотала в свой офис, а ему еще рано.