Сергей Преображенский - Семь снов черного кота

- Кому? Офисному планктону? Чтобы они смотрели на нас и радовались, что это не им приходится рыться в помойке в поисках протухших селедочных кишок?

- Ну да, хотя бы. И еще чтобы не забывали, что в любой момент они сами могут оказаться на нашем месте!

- Я не хочу быть пугалом для этих одноклеточных!

- А чего ты хочешь?

- Не знаю. Я жить не хочу, вот что!

- Надо быть осторожней с желаниями, — предупредила Лариса, — они имеют свойство сбываться!

- Ну и пусть! Я хочу умереть и чем скорее, тем лучше!

- Дурное дело не хитрое. Есть тысячи способов: можно нарочно залезть в мышеловку, или, к примеру, выйти вечером во двор и крикнуть: «Коты — пидарасы!»

- Пидарасы! Кретины! Придурки! — послышались из–за стены вопли Маргариты Николаевны, — Я вас всех уволю, вы у меня на помойке тухлятину жрать будете! Я вам еще вчера сказала поймать крысу! Мало того, что эта тварь сгрызла контракт на миллион долларов так еще и обгадила мои деньги!

- Деньги можно отмыть, — робко посоветовал финансовый директор, — сейчас многие так делают!

- Вот вы Марк Антонович берите и отмывайте эти деньги, как хотите! А вы Игорь Иванович как начальник отдела безопасности срочно займитесь крысой! И чтобы к завтрашнему утру я видела ее труп!

- Тогда я поехал за мышеловками? — спросил Игорь Иванович.

- Идите, делайте уже что–нибудь! Не стойте как истуканы!

* * *

Артур не только не пошел с Ларисой на помойку, но даже не притронулся к тем деликатесам, которые она ему принесла. Целый день он провалялся в норе, положив голову на лапы и тупо глядя перед собой.

Но к вечеру, когда еды уже не осталось, голод начал давать о себе знать. Мысли о самоубийстве куда–то испарились, хотелось сыра, ветчины, зерна, и главное побольше. Вначале он терпел, пытаясь скрыть свою слабость, но потом не выдержал.

- Слушай Ларис, а там у тебя нечего погрызть не осталось? — спросил он.

- Нет, я все доела, ты же отказался! — ответила Лариса, — Но я думаю, пришло время навестить кабинет нашей директрисы. Рабочий день уже закончился, нам никто мешать не будет.

В кабинете их ожидали четыре мышеловки, обильно начиненные сыром, колбасой и даже салом.

- Дай мне карандаш! — попросила Лариса.

Артур слазил на стол и принес карандаш. Лариса сунула его в мышеловку и та с треском захлопнулась, преломив хребет карандашу.

- Ну вот, теперь можно спокойно есть сыр! — сказала она.

Пока Лариса возилась со следующей мышеловкой, Ломов решил самостоятельно поискать еду, и очень быстро нашел в углу за тумбочкой блюдечко с мукой. Правда, запах у муки был немного странный, но голод был так силен, что он не стал привередничать.

- Какой ты смешной! — захихикала Лариса, увидев Артура, — у тебя усы белые, да и вся мордочка!

- Да это я тут… муку нашел… — пробормотал Ломов и принялся смущенно тереть лаками морду.

- Постой, ты, что ел муку? — спросила Лариса, и взгляд ее наполнился неподдельным ужасом.

- Да, а что? — медленно проговорил Артур, невольно заражаясь ее страхом.

- Я так и знала! Тебя ни на секунду нельзя было оставлять одного, ты ведь как маленький ребенок! Это я во всем виновата!

- Погоди причитать, объясни толком, что случилось?

- Есть такой старый способ уничтожения крыс и мышей. Муку перемешивают с алебастром и ставят на видное место. Теперь ты захочешь пить, алебастр смешается с водой, раствор тут же схватится, и ты умрешь медленной и мучительной смертью.

- А если не пить?

- Тогда ты умрешь от обезвоживания организма. Тоже не очень приятный конец.

- Постой, ты, наверное, ошиблась! Может, в той муке не было алебастра? Ведь я не могу умереть, я такой молодой!

- Ладно, идем, посмотрим на твою муку! — вздохнула Лариса.

Ломов показал ей блюдечко, крыса тщательно обнюхала его и уверенно приговорила:

- Запах алебастра!

- И что же теперь будет?

- Теперь ты умрешь!

- Нет, этого не может быть! Ведь я даже еще и не начал по–настоящему жить, только все собирался! И главное — за что?

- Я не пойму, откуда вдруг такая жажда жизни? Всего несколько часов назад ты сам хотел умереть!

- Я был дурак! А теперь я все понял, я хочу жить! Жить кем угодно: слепым кротом, тараканом, червяком.

- Кем бы ты ни был, рано или поздно тебе все равно пришлось бы умереть. Или ты думал, что будешь жить вечно?

- Нет, конечно, — Артур смутился, — просто я не ожидал, что все произойдет так стремительно и нелепо. Я не готов!

- Ну, так готовься, у тебя еще есть время! Я же сказала — умирать ты будешь долго.

- Постой Ларис, кажется, началось!

- Что началось?

- Ну, то о чем ты говорила. У меня там внутри что–то происходит. Такое ощущение… не знаю, как сказать. Вроде как все начинает каменеть!

- Я так и знала! Ну, все, иди, ищи свой последний приют!

- Какой еще приют?

- Крыса, когда чувствует, что конец ее близок, уходит от своих сородичей, ищет укромное место и прячется там.

- Зачем?

- Таков закон — каждый умирает в одиночку!

- Но я не хочу умирать в одиночку! Точнее я просто не хочу умирать! Впрочем, кажется, я это уже говорил.

- Конечно, говорил! Давай, уползай быстрее, пока ты еще в состоянии передвигать лапы!

* * *

Артур долго бродил по каким–то лазам проходам подвалам, заползал в норы, но нигде не мог найти тихое спокойное место. Везде был крысиный запах, или того хуже кошачий. Наконец ему удалось найти вроде бы подходящую дыру, он улегся на куче грязного тряпья, но едва он закрыл глаза, как явились какие–то черти и потащили его в ад.

- Опустите меня, — кричал он, — я не хочу в ад! За что? Я не сделал ничего плохого!

В ответ черти скалились и переругивались между собой на непонятном языке. А когда он стал вырываться, то они заломили ему руки (теперь у него было руки!) за спину.

Но самое страшное началось, когда прибыли на место. Черти вставили Артуру в горло воронку и стали заливать в него расплавленный свинец. Впрочем, может, это был и не свинец, а серебро, платина, или еще какой белый металл.

Потом его рвало этим жидким металлом, и тогда ему опять вставляли воронку, и все начиналось сначала. Но этого чертям показалось мало и они стали заливать в него тот же металл только с другой стороны. Внутренности его раздулись, и казалось, вот–вот лопнут. Не выдержав мучений, Артур отключился.

А когда пришел в себя, то увидел склонившееся над ним девичье личико ангельской красоты. И вдруг это ангельское лицо приблизилось к нему и впилось в его губы страстным поцелуем.

«Наверное, я в раю!» — подумал Артур.

- Кончай надрываться Лариска, не видишь, он уже оклемался! — раздался откуда–то сверху довольно неприятный женский голос.

Лариса отстранилась и сплюнула.

- А я уж думала, он никогда не очухается! — проговорила она, вытирая губы тыльной стороной ладони.