Эрик Гарсия - Школа для мальчиков Кассандры Френч

Лекси хлопнула в ладоши, как лидер группы поддержки, и на прощанье чмокнула меня в щеку. Я стояла, потеряв дар речи, не желая верить, что Стюарт пал жертвой ее коварства. Но, увидев, как они садятся в машину, я поняла, что в этом нет никаких сомнений.

Мы с Клэр молча смотрели вслед машине Стюарта. Наверное, нужно было позвонить в полицию и заявить об ограблении: Лекси украла моего парня.

Клэр нарушила тишину первой:

– Она как стихийное бедствие, Кесс. Ее не остановишь.

Глупый Стюарт. Безмозглый Стюарт Хэнкин. Я говорила, что у него крючковатый нос?

Мы с Клэр, пыхтя и обливаясь потом, тащили Возбудимого Знанием обратно в подвал, когда перед домом резко затормозила машина Может, это Стюарт? Женщина-зверь [24]открыла ему свое обличье, и он вернулся искать защиты в моих объятиях?

Я выглянула в переднюю. Внезапно входная дверь с треском содрогнулась, словно какой-то исполин бродил по округе и стучал в двери, предлагая подписку на журналы и газеты. Я посмотрела в глазок и увидела удаляющийся потрепанный красный автомобиль с открытым верхом.

– Что это было? – испуганно спросила Клэр, выглянув в переднюю.

– Наверное, дети балуются, – предположила я. – Швыряют в двери яйцами.

– Черта лысого это яйца. Открой дверь, взгляни, что там.

Я опасливо приоткрыла дверь и выглянула наружу. На коврике лежала тяжелая медная подставка для книг. Вглядевшись в этот нелепый предмет, я поняла, что он мне знаком: подставка была сделана в виде обессиленной мыши, которая пыталась удержать в вертикальном положении «Войну и мир».

– Что это? – спросила Клэр. – Пресс-папье?

– Подставка для книг, – вздохнула я. – Причем моя собственная. Во всяком случае, я пользовалась ею в детстве. Теперь она принадлежит моей матери, и это может означать лишь одно…

Я перевернула подставку. Ну конечно! К ее основанию прозрачным скотчем была приклеена записка:

Если вы найдете это письмо, прошу передать его Кассандре Сьюзен Френч. Ее адрес: 3654, Брайтон Вэй, Вествуд. Передайте ей, чтобы она заехала к матери. Всего вам самого наилучшего.

– Мамуля, ведь ты могла кого-нибудь убить. Нельзя швырять из окна подставку весом в десять фунтов.

Однако мамуля была верна себе и ничуть не раскаивалась.

– Ты ведь получила мое письмо? Скажи мне, мисс Умница-Разумница, что, по-твоему, я должна была делать? Как еще я могла с тобой связаться?

Она была права. Если тебе не выйти из кухни и ты не можешь воспользоваться телефоном, остается только швырнуть из окна медную мышь.

Когда четверть часа назад я подошла к ее двери, я увидела, что она приоткрыта.

– Мамуля? – окликнула я. – Ты дома?

Ответа не последовало. Открытая дверь напугала меня. Я нарушила золотое правило – мне страшно не хотелось, чтобы мамуля тоже заходила в мой дом без предупреждения, – и, выставив вперед руки, как научил меня знакомый парень на двухчасовом занятии по крав-мага, [25]вошла в квартиру. Потом этот тип поинтересовался, нравятся ли мне фильмы о сексе с животными. Полагаю, он не зря освоил приемы самозащиты, если ведет себя подобным образом на первом свидании.

Но грабителей в доме не оказалось. Посреди кухни на матрасе мирно спала мамуля. Рядом с посудомоечной машиной лежала стопка книг, а на разделочном столе была сложена примерно четверть ее гардероба. В раковине я обнаружила полупустую бутылку шампуня и дамский станок для бритья. Мамуля перебралась жить на кухню.

Разбудив мамулю и сделав ей выговор за избранный метод коммуникации, я снова позвонила в офис шерифа и устроила разнос всем, кого смогла застать.

– Черт побери, она не может выйти за пределы кухни! – закричала я, когда меня соединили с одним из заместителей шерифа. – Вот, послушайте!

Я вытащила мамулю из кухни, и браслет взвыл, как безумный. Я приблизила телефонную трубку к ее ноге и держала ее так около десяти секунд. Когда я вновь поднесла телефон к уху, я поняла, что в офисе повесили трубку.

Я пришла в бешенство. Я злилась не только на полицейских и судей, но и на мамулю.

– Ты должна пойти к ним! – требовала я. – Отправляйся прямиком в полицейский участок, и пусть браслет воет на всю округу. Вот увидишь, они немедленно его починят. На худой конец, сними трубку и позвони. Наплевать на судью и его распоряжения!

Мамуля села на матрас, открыла ящик для столовых приборов и достала вязанье.

– Не могу, Медвежонок. Это против правил. Судья сказал, что так я нарушу закон.

Было бессмысленно объяснять ей, что судья – обыкновенный человек, – чтобы получить свое место он наверняка пожимал руки нужным людям и льстил сильным мира сего. Все это не трогало мамулю. Она была воспитана в то время, когда буква закона совпадала с его духом. В отличие от своей дочери она не посещала юридическую школу, и ей не говорили, что манипулировать можно всем и вся, и в первую очередь, печатным словом. Ее старомодные представления о преступлении и наказании были нелепыми и трогательными.

– Обещай мне хотя бы одно, – сказала я. – Если радиус действия сократится настолько, что тебе будет не подойти к холодильнику, прежде чем съесть собственную ногу, ты позвонишь мне.

Поразмыслив секунду, мамуля ответила:

– Договорились.

На том и порешили. Теперь я, по крайней мере, могла не волноваться, что мамуля останется без ноги. Мне осталось решить еще четыреста девяносто девять проблем, и тогда я смогу сесть, расслабиться и ждать, когда же жизнь оправдает мои ожидания. На самом деле я подумала: неужели будет еще хуже?

По последним подсчетам шесть представителей мужского пола оставили в моей жизни особый след. Оуэн, Алан и Дэниел – первая троица моих студентов, пионеры подвала, если угодно. Джейсон Келли – упокой, Господи, его душу – жертва несчастного случая, погребенный в дубовой роще. Возбудимый Знанием – его появления я не желала, но, так или иначе, он оказался на моем попечении. Пока получилось пять.

Шестым был Стюарт Хэнкин. Из всех, с кем я встречалась, он больше всего походил на настоящего мужчину, и у меня не укладывалось в голове, что я упустила его уже в третий раз. Именно поэтому, когда мне позвонила Лекси – это произошло, когда я возвращалась домой после визита к мамуле, – я вскипела от ярости.

– Как ты посмела? – закричала я в трубку. И давая понять, что это не шутка, повторила: – Как ты посмела?

Лекси рассеянно спросила:

– Что посмела? Надо сказать, кофе был великолепный. А Стюарт такой забавный. Ты просто везучка, он все время говорит только о тебе.

Это немного умерило мой гнев.

– Он говорил обо мне?

– Беспрерывно. Слава богу, я увела его, прежде чем он увидел у тебя этого приятеля Клэр.