Владимир Кунин - Чокнутые

Теперь в колымаге ехали четверо - Герстнер, Родик, Федор и коза Фрося. Коза злобно блеяла и пыталась кого-нибудь укусить.

- Не коза, а стерва какая-то! - в сердцах сказал Родик.

- Не, Родион Иваныч, она вообще-то животная добрая. - Федор мягко погладил Фросю. - Только нервная очень. Шутка ли, два года мы с ей при этом мосте состояли! Поневоле озвереешь. Таперича ей повеселее будет - как вашу железную дорогу соорудим, я сразу же в цирк подамся - «Силовой аттракцион Джакомо Пиранделло»…

- Как?! - поразился Герстнер.

- Джакомо Пиранделло. Это мне один проезжий барин такое звание сочинил. Так, говорит, будет красивше. Я его за это без рубля через мост переправил.

- А коза тебе зачем, Пиранделло? - спросил Родик.

- Козье молоко силу дает, Родион Иваныч. И потом, с ей не скушно. Все-таки живая тварь рядом…

- А Герстнер едет и едет в Петербург! - Князь Меншиков раздраженно передвинул флажок на карте. - По нашим дорогам, в наших экипажах, на наших лошадях! Фантастика!.. Вот и Потоцкий вернулся ни с чем. Спасибо, что деньги привез обратно…

- За кого вы меня принимаете? - возмутился Потоцкий.

- Быть может, не давать Герстнеру лошадей? - спросил Татищев.

- Он иностранец, - возразил Бутурлин. - Или вы хотите, чтобы о нас там говорили черт знает что?

- Боже мой! - вздохнул Воронцов-Дашков. - До каких же пор мы будем вылизывать задницы итальянским тенорам и в пояс кланяться заезжим немецким парикмахерам? Откуда же в нас это отвратительное, унизительное, отнюдь не русское качество?! Все боимся, что про нас «там» кто-то что-то скажет! Ну нельзя так, господа! Ну побольше к себе уважения…

- И в кнуты его!!! - закричал Потоцкий. - Да так, чтобы живого места не осталось!..

- Вы, граф, в своем уме? - спросил его Бутурлин.

Но светлей ший отреагировал несколько иначе:

- А что? Не грех басурмана и попугать. А может быть, и поучить слегка. Для острастки. И по всему пути его следования распорядиться - лошадей не давать. Глядишь, безлошадный да пуганый - и повернет обратно! Неплохо, неплохо…

Катила наша колымага сквозь лес по проселку, и вдруг прямо перед лошадиными мордами рухнуло огромное дерево и перегородило дорогу. С криком и улюлюканьем выбежали десятка два мужиков с бандитскими мордами. У каждого за поясом ямщицкий кнут, в руках вилы, колья…

- А ну, вылазь, сучье племя! - закричал главарь.

Из кареты вылезли Родик, Герстнер и Пиранделло с козой.

- Который? - спросил главарь у ямщика.

Тот предательски показал на Герстнера и усмехнулся.

Родик мгновенно выхватил из-под камзола два пистолета:

- Назад!!!

Толпа испуганно попятилась. Главарь сказал Родику:

- Мы тебя, барин, не тронем. Нам немец нужен.

- Я не немец, - возразил Герстнер. - Я австрийский чех…

Нам без разницы. Нам тебя велено поучить и попугать, чтобы ты у нас дороги из железа не делал, а вертался бы к себе обратно.

- Один шаг - и стреляю!.. - звонко прокричал Родик.

- Как вам не стыдно, Родик! - строго сказал Герстнер. - Ни одну из самых светлых идей нельзя утверждать силой оружия…

Он встал на подножку кареты и, широко улыбаясь, начал:

- Дорогие друзья! Железные дороги - это спасение от расстояний! Железные дороги - это развитие торговли и рост благосостояния народа!.. А перевозка пассажиров по железной дороге - есть самое демократическое учреждение, какое только можно придумать для преобразования государства!..

Но тут главарь банды поднял большую лесную лягушку и запустил ее в физиономию Герстнера. Инженер растерянно замолчал.

- Мерзавец!!! - Родик вскинул пистолет.

- Стой, стой, Родион Иваныч! - испугался Пиранделло. - Опусти пистолет, Христом богом молю! Неровен час выстрелит. Грех на душу…

Он передал поводок Герстнеру и сказал:

- Держи Фросю крепче, Антон Францыч. А то она их всех порвет.

Подошел к главарю, за спиной которого теснилась вся банда.

- Чего балуешь?

- А те чо? - Главарь легонько пихнул Федора в грудь.

- А ничо. - Федор тоже его пихнул.

- А ты кто такой? - И главарь пихнул Федора посильнее.

- Я? - Федор на секунду задумался. - Я - Пиранделло!

Банда оскорбительно захохотала. Главарь усмехнулся:

- Кто-о-о?!.. - И снова пихнул Федора в грудь.

- Пиранделло я!!! - обиженно крикнул Федор и так пихнул главаря, что тот отлетел на несколько метров, врезался в свою банду и свалил на землю всех до единого.

Федор вышел на дорогу, легко поднял огромное дерево и понес его к обочине. Но в это время банда уже очухалась и бросилась на него, вздымая колья и вилы.

Держа в руках пятисаженное дерево в обхват толщиной, Федор просто повернулся вокруг своей оси и этим деревом шарахнул банду так, что вся она с воем улетела в придорожный лесок. А главарь оказался висящим на ближайшей березе. И шапка главаря упала с его головы на землю.

Тут Герстнер не сдержал Фросю, и та со злобным кобелиным лаем бросилась вслед за бандой…

Со штангой на запятках колымага ехала вдоль берега небольшого озерца. Вместо сбежавшего кучера лошадьми теперь правил Пиранделло. Рядом на облучке сидела коза Фрося в трофейной шапке главаря.

С дерева, висящего прямо над озером, за колымагой следил Тихон Зайцев. Когда колымага проехала под ним, Тихон засуетился, ветка, на которой он сидел, обломилась, и тайный агент с воплем ужаса полетел в воду.

- Помогите!.. - услышал Пиранделло и резко осадил лошадей.

Родик и Герстнер тревожно выпрыгнули из колымаги…

В ожидании лошадей они сидели на постоялом дворе и отпаивали горячим козьим молоком мокрого, дрожащего, закутанного в клетчатый плед Тихона Зайцева.

- Как же это ты, секретный агент тайной полиции, плавать не умеешь? - спросил Родик.

- Да когда было плавать-то учиться, ваше благородие Родион Иванович? Ведь все пишем да следим, следим да пишем… - шмыгал носом Тихон.

- Господи! - поразился Родион. - Я же всю жизнь считал, что тайный агент Третьего жандармского отделения и плавает как рыба, и стреляет, как Робин Гуд! Из пистолета - бац! И с сорока шагов - белке в глаз!..

Зайцев горестно махнул рукой:

- Да я с пяти шагов слону в задницу не попаду…

- Дай-ко я тебе еще молочка подолью горячего, - жалостливо сказал Пиранделло. - Козье молоко от всех напастей!

Мимо пробежал станционный смотритель, покосился лукаво.

- Как с лошадьми, любезный? - спросил его Родик.

- Лошадей нет, извиняюсь, и не предвидится, ваше благородие.

- Черт знает что… - пробормотал Родик и спросил у Тихона: - А документ у тебя какой-нибудь есть?

- А как же! - Тихон нашарил нагрудный кожаный мешочек, вытащил подмоченную бумаженцию. - А то случись чего!..

Родик прочитал документ, на секунду задумался и сказал:

- Вот что, Тиша. Поедешь с нами. Харчи наши, жалованье казенное. Доносы тебе поможем писать. А сейчас…