Норман Мейлер - Нагие и мёртвые

— Отвяжись! — хрипло проговорил Риджес.

— Ребята, я все сделаю для вас, только дайте мне немного воды.

Риджес поставил носилки на землю. Вопли Уилсона вывели его из себя. Это было то единственное, что могло его вывести из себя.

— Вы просто сукины дети!

— Тебе нельзя пить, — сказал Риджес. Он не видел в этом никакого вреда, и ему стоило большого труда отказывать, но он был страшно зол на Уилсона. «Мы же обходимся без воды и не поднимаем шума», — подумал он. — Уилсон, тебе нельзя пить. — В его голосе прозвучала категоричность, и раненый вновь впал в забытье

Солдаты подняли носилки, протащили их вперед на несколько ярдов и опустили. Солнце медленно катилось к горизонту, становилось прохладнее, но они обращали на это мало внимания. Уилсон был для них ношей, которую предстояло нести бесконечно и от которой им никогда не суждено было избавиться. Они не говорили об этом, но вполне сознавали этот факт. Они знали, что должны идти вперед, — и шли весь день, пока не стемнело, с трудом продвигаясь на несколько дюймов после каждой остановки. И пройденных дюймов постепенно становилось больше. Они начали устраиваться на ночлег. Укрыли Уилсона одним из двух своих одеял и погрузились в мертвый сон, тесно прижавшись друг к другу. Они протащили Уилсона пять миль от того места, где оставили Брауна и Стэнли. До джунглей оставалось уже не так далеко. И хотя об этом не говорили, они смутно видели джунгли с вершины последнего холма, который пересекли по пути. Завтра, может быть, они будут спать на берегу моря, поджидая судно, на котором возвратятся назад.

Майор Даллесон был в затруднительном положении. Утром, на третий день после высылки взвода Хирна в разведку, генерал Каммингс выбыл в штаб армии, чтобы попытаться заполучить эсминец для высадки в заливе Ботой, и майор Даллесон оказался фактически старшим начальником. Полковник Ньютон, командир 460-го полка, и подполковник Конн были старше его по званию, но в отсутствие генерала Даллесон отвечал за операции, и сейчас ему предстояло решить трудную проблему.

Наступление длилось пять дней и вот вчера захлебнулось. Они были готовы к этому, так как наступление проходило с опережением графика, и следовало ожидать усиления сопротивления японцев. Учитывая это, генерал Каммингс посоветовал ему не торопиться, выждать.

— Обстановка будет спокойной, Даллесон. Я полагаю, что японцы предпримут одну-две атаки, но беспокоиться не о чем. Продолжайте оказывать давление по всему фронту. Если мне удастся заполучить один или два эсминца, мы сможем закончить операцию за неделю.

Инструкции довольно-таки простые, но обстановка складывалась иначе. Спустя час после вылета самолета генерала Даллесон получил от разведывательного патруля странное донесение, которое поставило его в тупик. Одно отделение из пятой роты, углубившись в джунгли на тысячу ярдов от своих позиций, обнаружило оставленный японцами бивак. Если указанные в донесении координаты были правильны, то бивак этот находился почти в тылу японцев по ту сторону линии Тойяку.

Вначале Даллесон не поверил этому донесению. На память пришел случай с сержантом Леннингом; его лживое донесение указывало на то, что отдельные командиры отделений и взводов не выполняют своих задач. Однако оснований для сомнений, казалось, не было. Когда хотят соврать, то в донесении, скорее всего, сообщат, что встретили сопротивление противника и повернули назад.

Майор почесал нос. Было одиннадцать часов, и утреннее солнце уже основательно накалило палатку оперативного отделения, в ней стало невыносимо душно, стоял неприятный запах нагретого брезента. Майор обливался потом. Сквозь откинутый полог палатки он видел часть бивачной площадки, мерцавшей на жаре и слепившей глаза. Ему хотелось пить, и несколько минут он вяло размышлял о том, не послать ли кого-нибудь из писарей в офицерскую столовую за холодным пивом. Но и это показалось для него слишком большим усилием. Стоял один из тех дней, когда лучше всего было бы ничего не делать, а сидеть за своим столом, ожидая донесений. В нескольких футах от него двое офицеров обсуждали, не поехать ли после обеда на джипе купаться. Майор отрыгнул, его беспокоил желудок, как всегда в особенно жаркие дни. Медленно, чуть раздраженно он обмахивал себя веером.

— Прошел слух, разумеется совершенно необоснованный, — растягивая слова, проговорил один из лейтенантов, — что после завершения операции к нам пришлют девочек из Красного Креста.

— В таком случае нам следует оборудовать часть пляжа, построить там кабины. Сам понимаешь, все это может закончиться так очаровательно.

— Нас снова перебросят. Пехоте всегда достается самое худшее. — Лейтенант закурил сигарету. — О боже, как бы я хотел, чтобы операция уже кончилась!

— А почему? Нам тогда придется заняться подробным анализом всей кампании. А что может быть хуже этого?

Даллесон снова вздохнул. Его угнетал их разговор об окончании операции. Как же все-таки ему поступить с этим донесением разведывательного патруля? Он почувствовал слабые позывы в желудке. Сидеть вот так в палатке и думать об отхожем месте не так уж неприятно, но, к сожалению, есть и другие заботы.

Вдалеке прозвучал залп артиллерийской батареи, вызвав меланхоличное эхо в душном утреннем воздухе. Майор схватил со стола трубку полевого телефона и дважды покрутил ручку.

— Соедините меня с «Потеншел Ред» «изи»! — раздраженно прокричал он телефонисту.

Он попросил соединить его с командиром пятой роты.

— Слушай, Уиндмилл, говорит Ленард, — сказал он, употребляя кодовые имена.

— Так, слушаю тебя, Ленард.

— Сегодня утром я получил от тебя донесение разведывательного патруля. Номер триста восемнадцать. Ты знаешь, о чем я говорю?

— Да.

— Можно ли верить этой чертовщине? И давай договоримся сразу, Уиндмилл. Если кто-то из твоих ребят придумал это, и ты покрываешь его, я поставлю тебя к стенке.

— Нет, это верно. Я все проверил. Говорил с командиром отделения. Он клянется, что не соврал.

— Ну хорошо. Я буду исходить в своих действиях из… — майор запнулся, вспоминая слово, которое так часто слышал, — предположения, что донесение правильное. Но если это не так, пеняй на себя.

Майор снова вытер лицо. Почему генерал уехал именно в этот день? В нем поднималось недовольство тем, что Каммингс не учел такого оборота событий. Требовалось немедленно что-то предпринять, но майор был сбит с толку.

Вместо этого он решил отправиться в отхожее место.

Итак, что же, черт побери, можно предпринять, кроме как послать взвод, чтобы занять этот брошенный бивак? Если взвод сможет сделать это без особого труда, он тогда подумает, что предпринять дальше.