Максим Малявин - Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения

Настала пора решительных действий, и завязалась переписка с Главным управлением внутренних дел г. Москвы (ваши крокодилы, пардон, парапсихологи, вы и разбирайтесь). По почте отправлениями первого класса шли толстые конверты с вещдоками: вот отпечатки астральных когтей под выключателем и на потолке, вот фотографии квартиры с указанием особо геопатогенных мест и точек привязки ее чакр, вот приклеенные к бумаге волоски чужой сущности, найденные на стенке унитаза (эта сволочная чужеродная сущность еще и унитазом их пользуется без зазрения совести!), вот особые частички сажи, найденные под электроплитой… В общем, попался, голубчик, берите маньяка-парапсихолога тепленьким, а меня избавьте от его астрально-сексуального преследования! Ну, и так, по мелочи, несколько аналогичных писем в СЭС (налицо признаки вопиющего нарушения астральной санэпидобстановки) и в общество защиты прав потребителей (хотела-то всего лишь парапсихологическую помощь, а огребла насильника из тонкого мира).

…Сейчас все у Светланы хорошо. Преследования прекратились (галоперидол вообще очень мощное средство от любых воздействий космического масштаба), занялась она на досуге паломничеством по святым местам и продажей жутко целебных препаратов на основе меда. Про свои мучения вспоминает с улыбкой.

В мире много неизведанного, и не все неизведанное альтруистически-доброжелательно к нам настроено. Посему, дети мои, остерегайтесь, будучи неподготовленными, соваться в глубины астрального мира в неурочный час, когда силы зла господствуют безраздельно!

Ходит к жене на лечение пациент. В миру его зовут, предположим, Артем. Истинное же имя нам, простым смертным, знать не положено. Впрочем, все по порядку.

Жил-был парень с простой русской фамилией. Годам к двадцати стал он осознавать — что-то в его жизни складывается не так: и друзей-то нет, и с работой ничего интересного, и зарплаты кот наплакал, и сам он из себя ничего примечательного и внушающего уважения не представляет, хотя должен бы — вон какой богатый внутренний мир! Познакомился с девчонкой, женился и… взял ее фамилию. Тоже простую, но татарскую. Блажь? Ан нет, тонкий расчет. К моменту женитьбы Артему стало ясно: всем в городе заправляет татарская мафия, потому позарез нужна соответствующая фамилия. Мол, если она есть, все двери, лазейки, калитки и даже черные ходы открыты, получите, уважаемый, место у общаковой кассы! Насчет обрезания он как-то не задумывался, видимо, его планы так далеко не шли. Но время бежало, а деньги в конвертах никто не нес, нонкоитального респекта не выказывал, занять теплое место у какого-нибудь руля не звал. Что же пошло не так? Мыслительный процесс не прекращался, напоминая мартеновскую печь, старые, пришедшие в негодность идеи плавились и трансформировались, чтобы в итоге кристаллизоваться в нечто совершенно новое.

Ответ на все вопросы пришел неожиданно, поразив Артема своею стройностью и простотой: он, Артем, на самом деле и не человек вовсе! Он — дитя союза Бога и Сатаны. Ни больше, ни меньше. Посему человеческая возня его не интересует. Что ему татарская мафия и родной когда-то автозавод — он сам по себе крут, как десять заповедей! Осталось дождаться, пока родители отвлекутся от проблем вселенского масштаба и обратят взоры на забытого сына. Вот тогда он всем покажет места рачьих зимовок! Лично экскурсантов в преисподнюю наберет и сам сводит; а чего стесняться, там все свои, можно сказать, родные. На завод он, соответственно, ходить перестал: вдруг придет кто из настоящих родителей, а он на работе — неудобно получится. Перестал расписываться в документах и ведомостях; не положено сыну божьему, да и дьявольскому в облом. Пришлось оформлять адско-небесному отпрыску группу инвалидности и лишать дееспособности. Больше всего поразил папа (биологический, не подумайте чего!): как только Артем стал инвалидом, да еще и недееспособным, тот пришел к врачу и серьезно так поинтересовался, кем теперь сын может работать. За сим повисла пауза, поскольку даже буквы в предполагаемом ответе доктора были непечатными, а врожденная интеллигентность не позволяла все это великолепие озвучить. Так с тех пор Артем и завис меж адом и раем, периодически с надменно-неземным выражением лица посещая диспансер — божий ты сын или чертов, а уколы делать надо!

Заведующий амбулаторной службой Виктор Александрович — человек с развитым чувством юмора. Умеет пошутить над коллегами, сохраняя невозмутимое выражение лица, и многие покупаются на его шутки.

Как-то, еще будучи участковым психиатром, сидел он на общедурдомском профсоюзном собрании аккурат позади шефа, Матвея Григорьевича, и вполголоса вещал развесившей уши коллеге из дневного стационара:

— Вот вы говорите, Татьяна Евгеньевна, психотерапевт, принципиально новая методика… А в чем ее принципиальная новизна? А я вам скажу. Они с больными на группу приносят два-три литра вина. Или, если особая дата, то пару-тройку бутылок коньяка. Очень способствует установлению доверительных отношений и раскрытию индивида в коллективе. Правда, пару раз перестарались, на песни похабные перешли, но ведь и метод новый, еще не отработанный. Думаю, за ним большое будущее.

Сидевший впереди Матвей Григорьевич весь обратился в слух, а по окончании собрания с суровым видом направился в сторону психотерапевта, откуда потом несколько минут раздавались голоса: укоризненный хриплый бас заведующего и тоненький возмущенно-оправдывающийся голосок Татьяны Евгеньевны.

Запомнилась и другая шутка. Работал у нас врачом Ефимыч. Очень колоритный доктор, невысокий, плотно сбитый, с карлсоновским брюшком, лысый и удивительно жизнерадостный. Были у него в жизни две страсти: выпивка и женщины. С женщинами, в силу семидесятилетнего возраста, было не все гладко; помнится, на каком-то корпоративе он получил отпор от возмущенной процедурной медсестры, которая заявила ему:

— Ефимыч! Да в твоем возрасте уже только давление может подыматься. Тебе уже на кладбище прогулы ставят, старый черт, а все туда же!

А вот со спиртным было полное взаимопонимание. Однажды после удавшихся выходных Ефимыч топал походкой тяжелобеременного пингвина в свой кабинет. Как раз мимо Виктора Александровича, который рассматривал кофемашину в буфете. Увидев Ефимыча, он оживился, поздоровался и, приобняв его за плечи, доверительно поведал:

— Ты в курсе, чем наш буфет промышляет? Нет? А ты внимательно погляди на их кофейный агрегат. Из двойного носика Маша кофе наливает. А из отдельного краника (тут он указал на носик для кипятка и пара) — самогон, очень, кстати, качественный. Девятнадцать пятьдесят за сто граммов.