Джимми Баффетт - Соленый клочок суши

Я подчинился приказу капитана и удалился в гостевую каюту. Кровать была застелена. Фонари изливали мягкий янтарный свет.

Я разделся и скользнул под простыни. Интересно, смогу я заснуть? Я снова посмеялся про себя над мыслью о том, где я сейчас нахожусь и как сюда попал. Да, это куда круче, чем спать на пляже.

Рост шесть футов шесть дюймов, вес 220 фунтов. Словно пеликан на насесте, Эль Коэте устроился на вершине импровизированной песчаной насыпи на пляже. Из-под его бейсболки струились ленты пота, но он вовсе не нервничал – просто жарко.

Он положил блестящий бейсбольный мяч в потертую кожаную перчатку, сошел с круга питчера и взглянул на ранчеро в униформе джунглей на третьей и второй базах. Казалось, его вовсе не беспокоил тот факт, что на каждой позиции, за исключением кетчера, стояли босоногие дети индейцев в одних лишь набедренных повязках.

Икс-Ней в рыбацких шортах и с пистолетом на боку принимал. Обычно болтливые деревенские рыбаки в напряженной тишине следили за игрой из своих лодок и с пляжа.

Почти обнаженный инфилдер смеялся и поддразнивал игроков в дагауте противника, ожидая следующего бэттера. Вышел Че Гевара в хаки и привычном берете. Позади него в судейской будке стоял молодой человек в рваной форме морского офицера.

– Играйте в бейсбол и помните о «Мэне», [79] – гаркнул он.

Че Гевара занял место бэттера. Эль Коэте подал шикарный подкрученный мяч, который Че запустил в воду. Воцарилась мертвая тишина.

И вот следующая подача. Слайдер по внутреннему углу базы. Че так и не увидел летящего мяча. Тот ударился о рукоятку его биты и разнес ее в щепки. Чес напыщенным видом подошел к берегу и направился к концу причала. Маленькая акула-молот выпрыгнула из воды. Че схватил рыбу за хвост и вернулся на свое место. Он взглянул на питчера и сплюнул.

– Давай же, давай же, – приговаривал он, дразня Эль Коэте.

– Ты не можешь бить по мячу акулой 1. – заорал Эль Коэте на партизана.

– Ты не можешь провести революцию и запускать фастбол мимо меня! – прокричал Че в ответ.

Деревенские жители ответили громкими аплодисментами, свистом и криками.

Эль Коэте ответил фастболом на угол, и Че снова размахнулся слишком поздно.

– Третий страйк! – выкрикнул судья.

Че зашвырнул акулу назад в море, взял с ближайшей скамейки пулемет и направился в горы.

– У меня есть дела поважнее, чем играть в эту глупую империалистическую капиталистическую сраную игру, – сплюнул он и исчез в джунглях под свист толпы.

Стоя на насыпи питчера, Эль Коэте неотрывно смотрел на длинную лодку. Она отделилась от трех кораблей и теперь шла к берегу. Гребцы подогнали лодку к причалу и один за другим выбрались на берег. На них были железные шлемы испанских конкистадоров XV века. Правда, никаких шароваров и красных чулок. На испанцах была бейсбольная форма в тонкую полоску. На груди красовалась надпись «Санта-Мария». Вместо мечей, мушкетов, пик и копий они несли в руках деревянные биты.

Они браво маршировали по причалу. Подошли к инфилду, старший сделал шаг вперед.

– Я – Христофор Колумб, Адмирал Океанов, слуга Фердинанда и Изабеллы, короля и королевы Испании. Мы пришли поиграть в бейсбол.

– Бейсбол – не испанская игра! – заорал с базы Икс-Ней. – Вы убиваете быков ради забавы! Бейсбол – повстанческая игра!

Толпа одобрительно заревела.

– Это мы еще посмотрим, – бросил Колумб.

Неожиданно появился священник и вручил Колумбу деревянную биту в два раза больше тех, что были у его команды. Колумб припал на колено, опустив голову, склонился над гигантской битой с надписью «Луисвилльская дубина», перекрестился и прошептал молитву. Поднявшись, он направился к основной базе.

– Играем! – крикнул судья.

– Извините меня, падре, – сказал Колумб, проходя мимо священника, – но Адмирал Океанов на базе. Давай-ка посмотрим, что у вас, serpenteria. [80]

– Мы будем играть с тобой за нашу страну! – заорал Эль Коэте со своей насыпи.

Колумб несколько раз ударил здоровенной битой о землю, сделал пару пробных замахов, сплюнул и сказал:

– Идет.

– Vayamos, [81] Эль Коэте! – заголосил весь малолетний инфилд в унисон.

– Эль Кр-э-те! – вторили рыбаки и остальная толпа с берега.

Рыба начала выпрыгивать из моря, неслышно скандируя ртом.

Эль Коэте готовился к броску. Он плотно натянул бейсболку на свой чисто выбритый череп, сделал гигантский вдох и начал выполнять виндап. Его тело свернулось в катапульту, способную запустить мяч со скоростью более ста миль в час в направлении Адмирала Океанов. Подняв ногу к небу и вытянув длинную левую руку за спиной, он бросил последний взгляд на Колумба. Тот стоял на базе в полной готовности.

Спектакль удался: никто из участников игры не рассчитывал, что мяч полетит так медленно. Эль Коэте смотрел на адмирала. Тот старательно искал мяч, который никак не прилетал. Колумб принял стойку, сделал мощный замах, но махнул гигантской битой прежде, чем мяч добрался до базы.

Толпа обезумела.

– Я мог бы приказать инквизиторам сжечь тебя на костре! – закричал Колумб Эль Крэте.

– А в какой лиге они играют? – заорал в ответ Эль Коэте, готовясь к следующему броску.

– Второй страйк, – крикнул судья.

– Аутсайд, – запротестовал Колумб.

– Может быть, – согласился судья.

Бейсболисту известна только одна единица времени. Обычные часы здесь не применимы. Время для бейсболиста исчисляется ни днями, ни минутами или секундами. Оно измеряется иннингами, мячами и страйками. Колумб мог думать, что сейчас 1492 год, но для Эль Крэте шла вторая половина девятого иннинга, ранчеры на второй и третьей, два аута, ни одной подачи мимо страйк-зоны и два страйка.

Сидящие на берегу и в лодках начали скандировать знакомую четырехсложную фразу, звеневшую на стадионах по всему острову последние двенадцать лет:

– Эль-ко-э-те! Эль-ко-э-те!

Вилья начал выполнять виндап. Мяч прорезал в небе дыру и ринулся к базе, оставляя за собой след, словно комета.

Колумб крепко сжимал гигантскую биту и начал отсчет: «Раз, два…»

– Три! – объявил голос в моем ухе.

– Подождите! Игра еще не закончилась. Они ведь играют за независимость Кубы от Испании и… – пробормотал я.

– Миста Марс, сейчас три утра, вы на «Лукреции». Пора к охраннику, осветить канал. У вас плохой сон.

Я узнал голос Соломона. Постепенно мои глаза привыкли к мраку каюты.

– Нет, Соломон, это был хороший сон. Но игра не закончилась.