Гарольд Роббинс - Торговцы грезами

Подумав об этих фильмах, Джонни плотно сжал губы. Обычно все кинопроизводители стремились к этому: иметь достаточно фильмов, чтобы вовремя обеспечить их продажу. Одно только было плохо: все они были немыми.

Взяв карандаш, он набросал на листке бумаги кое-какие выкладки. Четыре картины по миллиону каждая, шесть картин примерно по пятьсот тысяч, и одиннадцать фильмов стоимостью около восьмидесяти тысяч каждый. Итого получается: семь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч, если не включать сюда короткометражные фильмы, вестерны и сериалы. Все фильмы были немые, и зрители отказывались их смотреть.

«Барахла на восемь миллионов долларов, — подумал Джонни. — Если будем переходить на звуковое кино, все картины придется переделать».

Он снял телефонную трубку.

— Соедини меня с Фредом Коллинзом, — попросил он Джейн.

Ожидая, пока его соединят, он чертил карандашом по бумаге. Коллинз числился казначеем компании.

— Слушаю, Джонни! — раздался его голос.

Джонни отодвинул трубку подальше от уха: Коллинз был крупным мужчиной с громовым голосом, и его было слышно за милю. Правда, когда он разговаривал с Питером, его голос становился тихим и покорным.

— Фред, что у нас в банке на сегодняшний день? — спросил Джонни.

В трубке загрохотал голос Коллинза:

— Девятьсот тысяч сто сорок два доллара тридцать шесть центов.

— Что-то маловато, — усомнился Джонни.

— Так оно и есть, — ответил Коллинз, — но сегодня мы получаем ссуду в полтора миллиона от «Банка Независимости».

— Таким образом, наша задолженность составит шесть миллионов? — подсчитал Джонни.

— Да, — ответил Коллинз. — По нашему соглашению с банком больше мы не сможем получить ссуду, пока не уменьшим долг до трех миллионов.

— Ладно, Фред. — Джонни поблагодарил его и повесил трубку.

Голос Коллинза все еще звенел в ушах. Зачем Питер взял казначеем такого горластого парня? Джонни улыбнулся. Коллинз знал свое дело, работник он прекрасный. Но улыбка исчезла с лица, когда он вспомнил о надвигающейся беде. Джонни снова снял трубку.

— Соедини меня с Эдом Келли, — бросил он.

Через несколько минут раздался спокойный голос Келли:

— Слушаю, мистер Эйдж.

— Эд, сколько у нас контрактов по состоянию на вчерашний день?

— Секундочку, мистер Эйдж, — ответил Келли, сейчас я посмотрю. Перезвонить вам попозже?

— Нет, я подожду, — ответил ему Джонни. Он услышал, как трубку положили на стол. Келли работал в отделе контрактов.

— Алло? — раздался через несколько минут голос Келли.

— Да, Эд?

— На конец вчерашнего дня у нас было восемь тысяч сто двенадцать контрактов, — сухо проинформировал Келли. — Как я понимаю, сегодня утром мистер Рейган получил новые уведомления об аннуляции, они еще не включены в ту цифру, которую я вам сообщил.

— Понятно, Эд, спасибо.

— Пожалуйста, Джонни, — вежливо ответил Келли.

Положив трубку, Джонни снова взялся за карандаш и погрузился в расчеты. Затем, выпрямившись в кресле, оценил итоги. Дела обстояли неважно.

За последний месяц они потеряли почти тысячу контрактов. Каждый контракт означал доход примерно пятьдесят долларов в неделю, таким образом потери от аннуляции контрактов составили около двух с половиной миллионов. Повернувшись в кресле, Джонни посмотрел в окно. Стоял прекрасный осенний день, но он не замечал этого. Его голова все еще была занята расчетами. Если и дальше отказы будут поступать в таком же темпе, через три месяца можно будет закрывать лавочку. У них не хватит денег, чтобы переделать старые фильмы, не говоря уж о том, чтобы снимать новые.

Вытащив из кармана платок, он вытер лоб. Никто не может сказать, что может случиться в следующие несколько месяцев, но в одном он был твердо уверен: нравится Питеру или не нравится, придется переходить на звуковые картины. Но где же взять деньги? Ведь получить в банке новый заем невозможно. Картины, которые сейчас лежат на полке, не принесут им таких денег. Интересно, подумал он, хватит ли у Питера его собственных денег? Нет, решил он. У Питера столько нету. Им сейчас нужно около шести миллионов долларов, и вряд ли у Питера лежит такая сумма в банке.

Проблема оставалась. Они должны перейти на звуковое кино, даже если у них сейчас нет денег. Надо было искать выход.

Сняв с вешалки шляпу и пальто, он прошел в другую комнату и остановился у стола Джейн.

— Пойду на обед, — сказал он.

Она удивленно посмотрела на него, ведь было еще рано. Обычно он уходил после часа, а сейчас было двенадцать тридцать. Она заглянула в еженедельник.

— Не забывай, у тебя встреча с Рокко в два часа. — Она улыбнулась.

Он тоже улыбнулся.

— Как я могу что-нибудь забыть, когда ты мне постоянно обо всем напоминаешь?

Она весело засмеялась.

— Хочу, чтобы он все время был занят, — сказала она, — ведь он к тому же еще и мой муж.

На какое-то мгновение он позавидовал им. Она говорила о нем с такой гордостью! Было видно, что между ними царят любовь и взаимопонимание. У него с Далси никогда такого не было. Наверно, потому, что они все время живут порознь. Если бы они могли чаще бывать вместе, возможно, все было бы по-другому. Он едва заметно вздохнул. Может, когда-нибудь так оно и будет.

— Ладно, только постригусь у него.

Она с усмешкой посмотрела на него.

— Если так, то я увольняюсь. — Она засмеялась. — Стрижка, бритье, массаж лица и все такое, на меньшее я не согласна. Должен же мой муж хорошо зарабатывать!

Он поднял руку в притворном ужасе.

— Это что, шантаж? — сказал он. — Ну что ж, сдаюсь! — Он захохотал, но закашлялся, на глазах появились слезы.

Она нахмурилась.

— Будь осторожен, — сказала она. — И застегни как следует пальто, ты еще не совсем выздоровел.

Он почувствовал боль в груди. Внезапно ему стало так жарко, что он покрылся испариной. Джонни попытался улыбнуться.

— Это все проклятые сигареты, — выдохнул он.

— Все равно будь осторожней, Джонни, — сказала она.

Он кивнул и вышел.

Воздух был по-осеннему прохладен, но он ощутил на своем лице солнечные лучи. Расстегнув пальто, Джонни закурил. От табачного дыма снова начался кашель.

— Проклятье, — пробормотал он, направляясь к отелю.

Взяв на полке у портье свежую газету, он прошел в обеденный зал. К нему подошел метрдотель.

— Вы один, мистер Эйдж? — спросил он, кланяясь.

Джонни утвердительно кивнул.

— Мне бы столик там, где поменьше народу, — попросил он.

Метрдотель провел его к столику в углу большого зала. Джонни был не очень голоден и решил много не заказывать. Он обвел глазами зал ресторана. Народу почти не было, поэтому он и пошел сегодня обедать раньше. Ему хотелось побыть одному, чтобы никто не мешал ему думать.