Шань Са - Врата Небесного спокойствия

В конце дня на горизонте, где пылает закатное солнце, одна за другой появляются лодки. Женщины ждут на отмели, рыбаки гребут к берегу и поют. Лодка утыкается носом в песок, и все дружно разгружают улов. Чешуя рыб сверкает алмазным блеском.

Вечером, после ужина, семья усаживается перед очагом и обрабатывает ракушки. В комнате царит полумрак, на стенах раскачиваются наши огромные тени. Мы проделываем в раковинах дырочки и соединяем их в ожерелья и браслеты или выкладываем из них узоры на бамбуковых подносах и шкатулках.

Поздно ночью, когда Ваны засыпают, я пишу, лежа в кровати».

«Сегодня утром теплый ветерок раздувал тонкий полог на входной двери. Я сидела на корточках у стены и спокойно пила рисовый отвар. Кто-то вошел в дом. Не поднимая глаз, я увидела тонкие ноги в закатанных до колен штанах и присыпанные песком ступни. Мокрая рука поставила на пол корзину с только что выловленными дарами моря.

У юноши было странное лицо и тонкие волосы. Он повернулся к матушке Ван, взял у нее из рук чашку отвара, выпил и бесшумно исчез, только полог хлопнул ему вслед.

Я спросила, кто он. Она рассказала, что мальчик появился в здешних местах три года назад, бродил вокруг холма и выглядел голодным. Она накормила его, и на следующее утро нашла перед дверью гору ракушек, каких никогда прежде не видела. С того дня он время от времени появляется на хуторе, заходит то к ней, то к соседям, приносит раковины, получая взамен миску супа или жареную рыбу. Как это ни странно, чужак ничуть не изменился с первого дня появления в их местах.

Я спросила, знает ли матушка Ван его имя. Она покачала головой. Юноша не разговаривает, он наверняка немой».

«Уже много дней я издалека наблюдаю за незнакомцем. Он держится на отшибе и, похоже, наслаждается одиночеством и бродячей жизнью. Ему нравится лежать на залитом солнцем травянистом склоне холма, заложив руки за голову и вытянув ноги. Я не могу разглядеть, спит он или смотрит на облака. Он недоверчив, как дикое животное, и общается с обитателями хутора, только если проголодается. Во всех остальных случаях он просто убегает, столкнувшись с кем-нибудь на дороге.

Он не доверяет людям, но любит птиц. Когда он идет вдоль кромки моря, его сопровождает шумная свита чаек, буревестников и зуйков. Если залезает на скалу и смотрит оттуда на море, птицы прилетают и садятся ему на голову и на плечи.

Вчера вечером было очень жарко. Я встала среди ночи и пошла на берег освежиться. В небе сияла полная луна. Лодка Ванов покачивалась на серебристых волнах. Я подошла ближе. Шум крыльев разорвал тишину, и передо мной как из-под земли выросла черная тень.

На меня смотрел мой странный юноша. Взгляд его был злым, он как будто хотел прогнать меня. Я не двинулась с места и не опустила глаз. В конце концов, он снова лег на дно лодки, а я ушла».

На этом записи кончались. Вспомнив, что вот-вот вернутся солдаты, Чжао сунул листки в походную сумку, сел на пороге и долго вглядывался в горизонт.

Его люди ничего не нашли. Допросив еще раз Ванов, Чжао сумел выяснить, что Аямэй отправилась на реку стирать белье. Когда все устроились на ночлег, он вышел из дома, чтобы послушать рокот волн и шум ветра.

Его охватило желание кому-нибудь написать. Сначала в голову пришла мысль о родителях — он писал им пару раз в год и сообщал новости о себе. Но его отец и мать были неграмотными, так что даже если кто-нибудь прочтет им письмо, они ничего не поймут и будут понапрасну тревожиться. Написать братьям и сестрам? Чжао покинул родной дом семь лет назад и не знал, как сложилась их судьба. Товарищи? У Чжао никогда не было друзей. Обратиться к командиру, который когда-то был его лейтенантом и указал верный путь в жизни? От этой идеи Чжао пробрала дрожь. Он вспомнил суровые наставления командира: «Никаких привязанностей, никакой жалости, никакой любви. Долг! Самопожертвование! Послушание!»

Может, начать вести дневник, как Аямэй? Чжао покраснел. Идея ему понравилась, но он тут же вспомнил, что дневник может попасть в чужие руки, и тогда на него немедленно донесут в дисциплинарный совет.

Он долго думал, а потом составил при свете фонарика короткое письмо. Оно было простым, но сильно отличалось от тех, что он писал прежде:

«Мои достопочтенные родители!

Я очень сожалею, что мы провели в разлуке семь лет. Я скучаю по нашей деревне. Я часто вижу во сне рисовые поля, низенькие домики, ручьи, мощенные плитками мостики, заросли бамбука.

Я очень скоро вернусь!

С полным к вам уважением,

На следующий день они нашли у реки корзину и брошенные в траве простыни. Чжао понял, что они спугнули преступницу — она перебралась на другой берег и сбежала в горы.

Солдаты переплыли реку, но ничего не обнаружили. Двое солдат повезли Ванов в Пекин, чтобы передать в руки правосудия. Чжао отослал с ними донесение с просьбой прислать подкрепление.

Он поселился в доме Ванов. Каждое утро военные отправлялись на поиски беглянки. Чжао все больше замыкался в себе и говорил с подчиненными только о деле. Все остальное время он в одиночестве гулял у моря или садился перед входной дверью и смотрел вдаль, за горизонт.

Солдаты быстро завоевали симпатии рыбаков. Вечерами они помогали разгружать сети, таскали в дома пресную воду, терпеливо разъясняли, что происходит в Пекине: жизнь столицы оставалась для местных жителей полной загадкой.

Однажды Чжао пригласил мужчин на ужин и угостил их отменной рисовой водкой. На печи жарилась рыба, все расселись поудобнее, выпили и расслабились.

Чжао поинтересовался, может ли кто-нибудь из мужчин повести его отряд в горы.

Наступило долгое молчание. Потом самый старый из рыбаков медленно набил трубку, закурил и, наконец, заговорил:

— Нам не место в горах. Предки научили нас понимать море. В горах опасно. Склоны заросли лесом, туда не заглядывает солнце, там прячутся дикие звери, а человек может заблудиться и пропасть. Когда идешь по лесу, остерегайся удава, чтобы не свалился на тебя с ветки и не задушил, и смертельного укуса гадюки — она нападает с быстротой молнии. Над ядовитыми растениями стелется туман, и в этом тумане живут злые духи. По ночам из лесной чащи до деревни долетают пронзительные крики птиц. Это души погибших в горах людей предостерегают нас об опасности, молят не повторять их ошибок. Так что нам лучше следовать наказу предков и оставаться у моря. Здесь чистый воздух и простор, а море кормит нас. Не стоит рисковать жизнью в горах. Девушка ушла и никогда не вернется…

— И вообще, — вступил в разговор другой рыбак, — когда преступница, которую вы ищете, появилась у нас, она была одержима. Я ходил посмотреть на нее. Жуткое зрелище… она вся пылала, щеки — как два языка пламени. Черные глаза уставились в одну точку, а лицо белее снега. Лежит на кровати, волосы разбросаны по подушке. То улыбается, то плачет. Говорила, что повсюду кровь, звала мать, бредила. Я сказал тетушке Ван, чтобы позвала колдуна. Она так и сделала. На следующий день колдун объявил, что в девушку вселился дух горы и нужно принести ему дары. Мы все очень боялись, но отправились на другой берег реки, к подножию горы, воскурили ладан под скалой, разложили на траве свежую рыбу, ракушки, фрукты и цветы. Мы молились. Просили духа оставить нас в покое, обещали каждые три месяца приносить ему дары. Вечером жар у девушки спал, она начала потеть, а наутро сказала, что хочет есть, и болезнь ушла…