Валид Арфуш - Sex. Убийство. Миллион

Кстати, о домработницах. Тамара, так звали нашу домработницу, была очень полная, но в то же время жизнерадостная женщина. В отличие от многих живущих в городе, она была улыбчива, приветлива, но, увы, очень болтлива. Сто советов в день и еще столько же на ночь. Еще она очень любила всевозможные приметы, была очень мнительна и суеверна. «Не передавай деньги через порог», «Нельзя выносить мусор на ночь», «Нельзя свистеть — не будет денег». Вот последняя ее фраза меня всегда умиляла. Как финансовое положение человека может измениться оттого, что он свистит, до сих пор для меня остается загадкой.

Мало-помалу Тамара превращалась в нашу маму. «Советскую» маму. Она старалась быть в курсе всех наших дел (включая бизнес), давать, как ей казалось, дельные советы, проводить воспитательные беседы. О, это было ее любимым занятием. Начиналось все с ее неизменной фразы: «Мне надо с тобой серьезно поговорить…» И пошло-поехало. «Я всю жизнь прожила в этой стране, я лучше понимаю, что к чему, послушай старую женщину и ты поймешь, как же я права…»

Мы любили Тамару с этими всеми ее приметами, замечаниями и бесконечными беседами на нравственные темы. К тому же она действительно была хорошей домработницей: в доме всегда было очень чисто, еда была очень вкусной, везде царил порядок. Что еще можно желать? Ну, только чтобы домработница была немой. Шутка.

Мои мысли прервал звонок в дверь. Я нехотя поднялся со стула, выбросил пустую бутылку из-под «колы» в мусорное ведро (еще раз вспомнив те времена, когда работал на заводе и мыл такие вот бутылки целый день) и поплелся в прихожую.

— Я открою, — крикнул я Давиду, который уже битый час разговаривал со своей французской невестой по телефону. Да, сейчас она француженка… И какая-то не очень веселая.

Смотрю в глазок. Ух ты. На пороге стоял молодой парень с большим букетом роз в руках. Как это мило, цветы уже разносят по домам. Интересно, он сейчас предложит их купить, или скажет, что это презент от профсоюза? В котором, конечно, состояла одна Тамара.

Не успел я открыть дверь, как парень с розами резко толкнул меня вовнутрь, а за ним следом в квартиру ворвались трое качков, только уже без роз. С автоматами. По-своему романтично.

Я как-то очень спокойно пытался предупредить Давида, что тут у нас в гостях люди с автоматами, они уже вошли в нашу квартиру, и хорошо было бы, чтобы пули из их автоматов не вошли в наши головы.

Давид стоял у окна, спиной ко мне, и продолжал очень громко говорить по телефону. Он помахал мне рукой, мол, уходи, не мешай, и продолжал дальше выяснять отношения со своей девушкой. Пришлось-таки его развернуть лицом к себе, чтобы он увидел живописную картину сзади. Давид на секунду запнулся, но все же успел очень спокойно сказать француженке: «Нас грабят, по-моему…»

И положил трубку.

Через минуту мизансцена была следующая: я в одной комнате с одним «героем» ограбления и автоматом у виска, Давид в соседней комнате у рояля с двумя другими «героями», а Жасмин — моя невеста — застигнута врасплох на кухне с домработницей Тамарой. Они как раз смотрели очередную серию любимого мексиканского сериала Жасмин — «Богатые тоже плачут», когда к ним ворвался парень с розами. Правда, теперь он был тоже с автоматом. Букет валялся в прихожей.

Они допрашивали каждого из нас на предмет нахождения денег в нашей квартире. Говорили всем примерно одно и то же: если не скажем где, убьют тех, кто в соседней комнате. Скажу честно, было страшно. Это только в фильмах все такие смелые, когда с тобой подобное случается в реальной жизни, фильмы приобретают какой-то надуманно-туманный характер.

Я очень долго пытался молчать. Меня били в живот и по почкам, запрокидывали голову за волосы и повторяли свои условия. Не скажу — убьют всех остальных. У меня на глазах.

Я сказал, что денег мы в доме не держим. Все сбережения в одном секретном месте, куда мы можем вместе съездить, но за это они отпустят всех остальных. Мои мысли путались и как волны накрывали одна другую. Я хотел, чтобы мы просто вышли из квартиры, а там… Может, соседи помогут, может, услышат шаги, увидят людей с автоматами и поймут, что к чему. Через некоторое время я практически был без сознания, боль приобрела ка-кой-то синевато-красный оттенок в глазах. Мне казалось, что вся комната стала красной. С каждым ударом боль становилось все глубже, мысли — все дальше, я уже не так отчетливо слышал то, что мне говорили. Я мог думать только об одном: жив ли Давид? Все ли с ним в порядке? Что с Жасмин и Тамарой?

Меня очень резко подняли и попытались поставить на ноги. Лицо было в крови, стоять самостоятельно я уже не мог. Меня потащили в комнату, где на коленях стоял Давид, к нему уже присоединились Жасмин с домработницей. Меня поставили перед ними на колени, дуло автомата вставили в рот.

— Считаю до трех, или деньги, или стреляю, — сказал тот, кто был в их группе старший.

Я зажмурил глаза.

— Раз, два…

— Они в книге на второй полке слева, — прокричал Давид очень громко. — Не трогайте брата, а то я сам вас убью.

Я думал, что сейчас они заберут деньги и всех нас перестреляют. Зачем им свидетели? Мы же видели их лица.

Один из группы был очень нервный. Он все время направлял на всех оружие. Казалось, что в любой момент он может выстрелить и ему все равно в кого. Он кивнул одному из своих в сторону полки, тот сразу же рванул перебирать все книги.

Тамара громко всхлипывала и плакала. Пр осила не убивать, говорила, что никому ничего не скажет. Мне показалось, что ее вой особенно раздражал бандитов. Одним ударом рукоятки автомата старший из группы ударил домработницу по лицу, разбив ей тем самым губу. Тамара упала на пол лицом вниз. Она попыталась выплюнуть сгусток крови на пол, но поперхнулась. Стала откашливаться. Она уже не кричала, она просто стонала от боли и ужаса, который охватил ее сознание полностью. Как и всех нас, впрочем, тоже. Давид попытался мне сказать что-то по-испански, но бандит приставил автомат к его виску. Жасмин сидела на полу в мокрых джинсах и очень сильно дрожала. Она уписалась. Ее глаза смотрели в одну точку, она что-то еле слышно бормотала. По-моему, это была молитва.

Жасмин стала все больше дрожать, ее голос стал срываться на крик, Тамара попыталась подняться, но поскользнулась о кровь на полу, Давид еще раз что-то мне сказал, но я не услышал… В одну долю секунды… Выстрел. Мне показалось, что я оглох. Я ничего не слышал. Я положил руки на голову в целях защиты. На меня брызнуло много крови. Я очень боялся поднять голову. Я боялся узнать, чья это кровь. Я чувствую, как кровь капает на пол с моей правой руки. Она была горячей.

— Уходим, — прокричал один из бандитов.

— Деньги, бл…, возьми! — сказал нервно их старший.