Гай Эндор - Любовь и Ненависть

Они подарили Жан-Жаку сто франков — с такими деньгами он рассчитывал добраться до Парижа. Пешком, разумеется. Кроме того, его снабдили рекомендательным письмом к некоему полковнику Годару, — его сыну требовался наставник, который мог бы сопровождать молодого человека на воинскую службу. Сын Годара был кадетом. Жан-Жаку предстояло получить это же звание, и таким образом он сможет постоянно находиться рядом с молодым Годаром в полку, изучать с ним военную историю, геометрию, инженерные науки, фортификацию [30] Фортификация (позднелат.) — отрасль военно-инженерного искусства, занимающаяся вопросами строительства фортификационных сооружений (для укрытия и эффективного применения оружия, защиты войск, населения и т. п.). и баллистику [31] Баллистика (нем., от греч.) — наука о движении артиллерийских снарядов, пуль, бомб, мин, неуправляемых ракет при стрельбе (пуске). .

Жан-Жак отправился в путь, чтобы стать военным, — человек, который по ночам только и думал о Вольтере. Ему предстояло покончить со своими фантазиями, с поэзией, с думами о Вольтере, о кантатах. Предстояло переключить свои мозги на военную тематику. Жан-Жак уже видел на себе офицерский мундир, треуголку с большим белым пером, он представлял себе, как стоит, этакий хладнокровный храбрец, с биноклем в руках, прислушиваясь к топоту кавалерии и пушечной канонаде. Но когда много дней спустя он добрался до Парижа, в своей пропитавшейся пылью и потом одежде, в разорванных башмаках, и предстал перед полковником Годаром, тот хохотал до упаду. Его рассмешило предложение маркиза де Бонака сделать этого мальчишку армейским наставником юного Годара. Он предложил Жан-Жаку стать слугой своего сына, причем без жалованья. Жан-Жак должен был работать только за стол и ночлег. Юноша отказался от столь щедрого предложения.

Его первое впечатление от Парижа было также разочаровывающим. Он думал, что увидит самый красивый, сказочный город. Однако вошел он не с той стороны — у предместья Сен-Марсо. Вместо золотых улиц и мраморных башен он увидел грязные, кривые улочки, отвратительные, уродливые, черные от копоти и пыли дома, целый рой нищих и попрошаек. Он поторопился поскорее, пока не кончились деньги, убраться из Парижа назад, в Швейцарию. Как приятно было вновь очутиться на пыльной дороге, где можно было вволю предаваться приятным, новым мечтам!

Руссо постоянно грезил — одни мечты сменялись другими, и лишь одна не покидала его, она крепла с каждым Днем, становилась все навязчивее:

«Вольтер!»

Трудно преувеличить то впечатление, которое сочинения Вольтера произвели на юного Жан-Жака. Особенно пьесы. Одна из них — «Заира» — вызвала у Руссо такой восторг, что он не мог ничего делать — находился в состоянии оцепенения, словно его кто-то околдовал.

Потрясла его и вольтеровская «Альзира» — он видел эту пьесу в Гренобле. Жан-Жаку в то время исполнилось двадцать пять, а он по-прежнему не был устроен — молодой человек не имел ни прочного положения в обществе, ни денег, ни семьи, ни устойчивой веры. Он несчастнее любого бедняка — так как бедняки привыкли к нищете, свыклись с ней, а он постоянно терзался, его унижало такое положение.

Свои впечатления о постановке вольтеровской «Альзиры» он излагает в письме мадам де Варенс. Он рассказывает, что в результате увиденного у него сильно пошатнулось здоровье. Сам спектакль он не мог назвать особенно хорошим — ни искусство актеров, ни костюмы, ни декорации не произвели на него особого впечатления и не имели никакого отношения к ухудшению его состояния. На него повлиял только текст вольтеровской пьесы.

Не только новизна и острота пьесы Вольтера взволновали Жан-Жака до глубины души, но и его непревзойденное литературное мастерство. Дело не только в том, что сам Руссо метался между двумя религиями. И даже не в том, что проводимое Вольтером различие между грубыми добродетелями дикаря и изысканными добродетелями цивилизации в один прекрасный день окажется в центре внимания всей его собственной философии.

Прежде всего в мучениях Руссо был виноват огромный успех «Альзиры» во всем мире. Ощущение того, что пока Вольтер достигает все новых и новых высот и получает признание, пропасть между ними катастрофически растет, отдаляя тот момент, когда Руссо, весь в слезах, сможет пасть на колени у ног великого «учителя». Взять хотя бы его антивоенную «Историю Карла XII» [32] Карл XII (1682–1718) — король Швеции с 1697 г., из династии Пфальц-Цвайбрюккен, полководец. Убит во время завоевательного похода в Норвегию. , которая читается с куда большим интересом, чем любой авантюрный роман, или его «Философские письма», такие забавные и в то же время поучительные и глубокие, они сеяли настоящую бурю в умах его современников. Или его эпическую поэму «Генриада», или дерзкое произведение «За и против», смелую трагедию «Эдип», или трагическую пьесу «Меропа». Каждый новый успех Вольтера затмевал предыдущий. Многие высокопоставленные особы гордились возможностью заглянуть в подлинник «Орлеанской девственницы» (в ней рассказывается о том, как отчаявшиеся победить девственницу Жанну д'Арк [33] Жанна д'Арк, или Орлеанская дева (1412–1431) — народная героиня Франции. В ходе Столетней войны (1337–1453) возглавила борьбу французского народа против англичан, в 1429 г. освободила Орлеан от осады. В 1430 г. Жанна попала в плен к бургундцам, выдавшим ее англичанам. Жанну предали церковному суду, объявили ее колдуньей и еретичкой и сожгли на костре. В 1920 г. Жанна д'Арк была канонизирована Католической церковью. англичане направляют к ней красивого молодого человека, тот должен добиться ее любви. Таким образом слава Франции стала целиком зависеть от битвы между ними в постели) или хвастались в беседе, что уже читали отрывки из давно обещанного, но до сих пор неопубликованного «Века Людовика XIV» [34] Людовик XIV (1638–1715) — французский король с 1643 г. из династии Бурбонов. При нем были созданы крупный военный флот, сильная армия, заложены основы французской колониальной империи (в Канаде, Луизиане, Вест-Индии). Ему приписывают выражение: «Государство — это я». . К сочинениям Вольтера проявлялся огромный интерес, а любой предлог мог стать причиной повторного издания того или иного произведения. Издатели постоянно осаждали секретарей Вольтера и всячески искушали их просьбами сделать копию или даже украсть рукопись — не важно, завершена она или нет. Иногда полученное таким образом сочинение дописывалось за великого автора каким-нибудь халтурщиком и выходило в свет. Вольтер выходил из себя, отрицая свое авторство, он буквально кипел от возмущения и злости. (До сих пор ученые теряются среди множества различных, непохожих друг на друга изданий.)