Имоджен Эдвардс-Джонс - Модный Вавилон

— Ты это видел? — спрашиваю я у Александра, когда он входит в кабинет.

— Да, — говорит он и, видимо, не особенно впечатлен. — Всего ему наилучшего.

— Всего наилучшего? Я думала, мы можем пожелать ему разве что неизлечимого лишая.

— Ну да, а также врожденного сифилиса его первенцу. — Александр пожимает плечами. — Зато у Теда в перспективе нет никакого потенциального контракта с парфюмерами.

— Что? — Я отодвигаю газету.

— Да, — ухмыляется он.

— Получилось?

— Может получиться. Реклама пошла нам на пользу.

Последние полгода Александр общался с фирмами, выпускающими духи, но никто не ожидал, что ему повезет хоть с кем-нибудь. Он списывался с американскими компаниями, сообщая им о наших успехах и предлагая услуги, и, очевидно, ему пришел ответ. Просто здорово, потому что это могло бы стать началом всему и сделать нас мировым брэндом. Оборот парфюмерного рынка — миллиарды долларов в год.

Несмотря на то что в этом бизнесе заправляют пять или шесть компаний, включая Estee Lauder, L'Oreal и Juniper, Александр сосредоточил свои усилия на Coty. Их ежегодный доход составляет примерно два миллиарда долларов, и семьдесят два процента от данной суммы приносят духи и туалетные принадлежности. Под эгидой Coty свою продукцию выпускают Марк Джакобс, Жиль Сандер, Келвин Клайн, Вера Вонг, Дженнифер Лопез и Сара Джессика Паркер.

С точки зрения мирового рынка парфюмерия — самое ценное из того, что приобретает модный дом. Если рассчитать по процентам все предметы роскоши, то десять процентов — это готовое платье, двадцать пять — аксессуары и целых двадцать восемь — парфюмерия и косметика. Распорядитесь ими правильно — и получите шанс разбогатеть; ошибетесь — потеряете все. Это область высокого риска, потому что каждый год терпят поражение семь из восьми новых брэндов. Создание духов — настоящая алхимия, и формулы не знает никто. В парфюмерной индустрии почти всю работу делает имя в отличие от индустрии моды.

Отсюда и проистекает целая плеяда освященных знаменитостями марок, таких, как Fantasy от Бритни, Lovely от Сары Джессики Паркер, Shania от Шании Твейн и Cumming от Алана Камминга; они неизменно украшают полки магазинов.

Кроме имени, очень важно то, кто владелец лицензии. Чем богаче ваш партнер, тем больше денег тратит он на рекламу и тем привилегированнее ваше положение с точки зрения владельца магазина. Пройдитесь по первому этажу в Selfridges, Harrods или Harvey Nichols и увидите, что там безраздельно царствуют Ralph Lauren и Chanel, с которыми ничего не может случиться. Их продукция расставлена так, чтобы покупатель сразу ее заметил. А если ваш партнер еще более всемогущ — вроде Coty, — то вы целиком получите лучшие полки. Поскольку же товар обычно поставляется «комплектами», то хозяева магазинов, чтобы заполучить всемирно известную марку, вынуждены заодно приобретать продукцию малоизвестных или сомнительных брэндов; это — часть сделки. Финансовые воротилы, таким образом, поддерживают аутсайдеров и не позволяют магазинам пустовать.

— Что они сказали? — спрашиваю я. — Нам перезвонили от Coty? Кажется, скоро мы будем купаться в деньгах?

Александр сообщает, что нам позвонили из куда более скромной и менее известной компании под названием West и, возможно, захотят с нами встретиться. Он говорит, что, скорее всего нам предложат гонорар от восьми до десяти процентов за использование нашего имени и что это очень мало, особенно если учесть, что на кону — наши головы.

— Ну, на самом деле это не совсем так, — говорит он, усаживаясь в кресло и намереваясь все объяснить. — Они берут на себя весь риск, производят духи, упаковывают товар, продающего магазинам, рекламируют, и все такое. Все, что от тебя требуется, — это прийти, оценить несколько новых ароматов, выбрать, что именно тебе нравится, и, так сказать, присутствовать при запуске.

— В твоем изложении это уже, похоже, на сделку, — говорю я.

Нам предстоит первая серьезная вылазка в парфюмерную индустрию. В прошлом году мы робко пытались договориться с какой-нибудь фирмой, изготовляющей туалетные принадлежности. Ну, те, что ты обычно покупаешь, когда у тебя окончательно иссякнут идеи по поводу того, что подарить подруге на день рождения. Но нас нигде не приняли. Говорили, что слишком маленькая компания. Что брэнд недостаточно раскручен. Думаю, тогда они были правы. Но прошел целый год, и многое изменилось. Спасибо платью Ванессы Тейт.

В компании West нам ничего не обещают; они подумывают о том, чтобы чуть шире внедриться на британский рынок, и теперь выбирают себе партнера среди огромного количества молодых брэндов, надеясь заключить контракт и в будущем достичь процветания.

Я понимаю, что мы хватаемся за соломинку, что теоретически мы к такому не готовы, что у нас еще нет ни имени, ни славы, чтобы заключать подобную сделку. Но это серьезные люди с большими деньгами, и поэтому если они готовы с нами встретиться и если у нас есть хоть малейший шанс, то я, видимо, брошу все и побегу в аэропорт.

Через два дня я сижу в салоне «мерседеса» с затемненными стеклами и еду на парфюмерную фабрику, находящуюся где-то в предместьях Парижа. Изящная и миниатюрная Вероника болтает, расположившись на переднем сиденье, вполоборота ко мне. У нее прямые блестящие каштановые волосы, подстриженные на уровне ушей, идеально выщипанные брови и ярко-алые губы.

— Нам очень повезло, — говорит она. — Сегодня ты увидишь Ксавье. Потрясающий нюхач! У него в роду все только этим и занимались. Его отец, кстати, создал Poison.

— Правда? — спрашиваю я. — В старшей школе я пользовалась исключительно этими духами. Брызгала ими на подушки своих парней. Мне казалось, это очень утонченно.

— Понятно, почему ты до сих пор одна, — язвит Александр. — Эти духи пахнут собачьим шампунем.

— Просто потрясающе, — продолжает Вероника, игнорируя собачий шампунь или прикидываясь непонимающей. — Ксавье — величина! Все равно как если бы его отец был одним из «битлов».

— Здорово, — бормочет Александр, глядя в окно на готовые вот-вот распуститься розовые кусты. — Не иначе как нас везут на встречу со Стеллой Маккартни.

Что он все брюзжит? Наверное, не выспался. Ему нужно спать не менее восьми часов, чтобы иметь человеческий облик. А поскольку мы сегодня вскочили ни свет, ни заря, Александр теперь весь день будет в паршивом настроении. Перспектива хронического недосыпа — одна из причин, по которой он не хочет иметь детей.

— Стелла Маккартни? — переспрашивает Вероника. — Да, у нее тоже есть своя марка.

— Я в курсе, — бубнит Александр.

— Она хорошо расходится.

— Знаю.

— У нас здесь много англичан, — продолжает она. — Одна моя знакомая работала с Вивьен Вествуд в один из ее приездов.