Анна Бялко - Обман

Через полчаса, после изнурительной борьбы с кранами в ванной (ну кто их поймет, как они открываются, вниз ли, вверх или вбок), а также долгого изучения многочисленных баночек, Марина наконец лежала в постели, прижавшись к дальней стенке. «Интересно, – бродила в голове мысль, – то, чем я морду себе намазала, это все-таки крем был или что-то другое? А если крем, то для лица или для пяток?» Конечно, на всех баночках были надписи, но Марине от этого легче не стало, поскольку надписи были на иностранном языке, а пахли все баночки исключительно приятно. Но ничего, утром увидим – если морда не облезет, значит, все нормально. Хуже было другое. Вот она тут лежит, в этой чужой супружеской постели, и сейчас вот вернется собственно супруг, и как она не притворяйся спящей... Все-таки он жену сколько не видел... А интересно, где его носит столько времени, все-таки одиннадцать без малого...

Путаясь во всех этих мыслях, Марина незаметно заснула. Загадочный супруг, очевидно, так и не появился, потому что, когда она проснулась, в комнате так никого и не было, а соседняя подушка была не смята.

«Интересные дела! – отметила Марина про себя, садясь в постели. – Он что же, вообще дома не ночует, или только сегодня? И как себя теперь вести? По-хорошему, надо обругать и вообще устроить скандал, но это, в конце концов, не мой муж. Своему я, конечно, такое бы сказала, но Арининому... Обидно, конечно, но я-то тут при чем... Интересно, а сама Арина что делала?»

Ее размышления были прерваны голосами, доносившимися откуда-то из-за двери. Муж и еще кто-то, похоже, баба какая-то. Так! Еще и домой, что ли, привел!

Первым Марининым побуждением было вскочить, распахнуть дверь и высказать им все. К счастью, она сумела взять себя в руки, отчасти еще и потому, что халата под рукой не оказалось, а выскакивать в одной, даже очень красивой рубашке перед чужим мужиком неприлично. Потом она уже сообразила, что если мужик чужой, то ей и наплевать, с кем он там говорит с утра пораньше, а уже потом вспомнила про обещанную ей вчера домработницу. И даже имя вспомнила – Наташа. Вопрос, что делать, решился сам собой.

– Наташа! – позвала Марина каким-то не своим, капризным (откуда что взялось?) голосом, сама снова ложась в постель. – Наташа!

Дверь почти сразу открылась и на пороге возникла довольно крупная женщина средних лет с вполне симпатичным лицом и нерешительной улыбкой.

– Вы меня звали, Арина Николаевна? – удивленно спросила она, как будто в самом этом факте было что-то невозможное. Потом она явным образом спохватилась. – Доброе утро, Арина Николаевна! Как вы себя чувствуете?

Марина не успела ничего ответить, из-за спины Наташи возник муж, опять в своем черном пальто.

– Ариш, привет! Ты как? Я убегаю, у меня лекция, потом я в Думе, потом позвоню. Целую! – И исчез, Марина только глазами успела моргнуть.

– Арина Николаевна! – вступила Наташа. – Я сейчас вам завтрак сделаю, что желаете? Кофе, Валентин Сергеич сказал, нельзя, так я чай заварю? Вам «Липтон» или фруктовый?

– Подожди... те, Наташа, – с запинкой сказала Марина. – Я пока никакого не хочу. Я...

Она снова запнулась, не зная, что, собственно, хочет сказать, но Наташа перебила ее:

– Обязательно надо позавтракать, вам и врачи говорили. А то вы опять с утра не есть, так не годится. Вон уж чем один раз-то кончилось. Вы как хотите, а я сготовлю. Мне и Валентин Сергеич говорил. А вы хотите – не вставайте, болейте, я сюда принесу, мне не трудно.

Это было уж совсем невозможно, и Марина поднялась с постели. Наташа тут же вышла из комнаты, но через секунду вернулась с пушистым бархатным халатом, не тем, из больницы, а другим – светло-бежевым, под цвет рубашки. Потом Наташа под локоть, как больную, проводила ее до ванны, а когда Марина вышла, на кухне ее уже ждал накрытый стол-самобранка.

– Вот, совсем другое дело, и поесть надо обязательно, – приговаривала Наташа, подсовывая ей какие-то тарелочки, ложечки, баночки. – Вот йогурт любимый ваш, вот я яичко сварила. Как же, не поевши-то...

– Наташа, – решительно перебила ее Марина. – Вы садитесь-ка тоже и поешьте со мной за компанию.

Наташа явно растерялась.

– Да нет, – забормотала она, – да я завтракала дома, да как же...

– Ну чаю попейте, – настаивала Марина. – Или кофе себе сделайте. А то я одна есть не буду.

Наташа как-то странно поглядела на нее, но послушалась. Марина подумала, что, наверно, настоящая Арина если и ела что-то с утра, то уж точно никогда не садилась за стол с домработницей, но мысль быть непохожей на Арину пугала меньше, чем необходимость есть одной в присутствии другого человека. Как-то это было совсем уж не по-людски. «Ну и ладно, – сказала она себе. – У меня амнезия, мне можно. И потом, с домработницей надо дружить».

Впрочем, идея дружить с Наташей была вполне симпатичной сама по себе. Наташа ей нравилась. За чаем они болтали о том, о сем. Марина вежливо расспрашивала Наташу о ее жизни, стараясь между делом задавать как можно более незаметные вопросы о своей, то есть Арининой жизни тоже. Наташа вполне охотно ей отвечала, хотя видно было, что она непривычна к такому тесному общению с хозяйкой.

После завтрака Наташа снова проводила Марину в спальню и помогла ей устроиться в уже застеленной кровати, подоткнула подушку под спину, укрыла пледом.

– Я, Арин Николаевна, сейчас убираться буду, а вам чего-нибудь еще сделать? Может, журнальчик принести, газетку? По телевизору сериальчик идет.

– Какой? – чуть не спросила Марина, но вовремя спохватилась, что с ее амнезией увлекаться сериалами было бы и вовсе глупо. Вместо этого она, взяв себя в руки, приступила к выполнению еще вчера намеченного плана.

– Наташ, вы знаете, я хотела маме позвонить, – начала она. Наташа тут же подала ей неизвестно откуда взявшуюся телефонную трубку. – А телефон не помню, – виновато продолжила Марина. – Вы мне не поможете?

– Одну минуту. – Наташа куда-то скрылась, через минуту вернулась с толстой телефонной книжкой, раскрыла ее, набрала номер, поднесла трубку к уху, минуту послушала.

– Никто не отвечает. Ушли наверно. Сейчас на мобильный позвоню.

Еще через секунду она заговорила в телефон:

– Елена Петровна? Доброе утро, это Наташа вас беспокоит, Арин Николаевны домработница. Арин Николавна хотела с вами поговорить. – И протянула трубку напуганной Марине.

Та взяла ее и нерешительно поднесла к уху, пребывая в полной неуверенности, что же сказать. «Мама» – будет неправда и неудобно, а называть родную мать по имени-отчеству в присутствии домработницы... К счастью, Наташа, словно поняв, вышла из комнаты.

– Добрый день, – робко выдохнула в трубку Марина. – Это я. Здравствуйте.

– Здравствуй, детка, – ответил ей бодрый и уверенный голос пожилой дамы. – Как себя чувствуешь? Как тебе нравится дома?