Владимир Орлов - Лягушки

— Петечка, это я сейчас уйду, — сказала Антонина. — Инспекцию провела, больной готов к скорой выписке, провизия есть, а у меня дома…

— Малые дети, — подсказал Ковригин.

— Тебе пить-то разрешается? — спросил Дувакин.

— Всю дорогу в степи силы мои поддерживал напиток Диониса из баклаги Пана-Силена, — сказал Ковригин.

— Тогда не будем нарушать традицию, — обрадовался Дувакин.

Закуски Натальи Борисовны на этот раз не вызвали протестов у пищевого тракта Ковригина.

— Ты деньги получил за синежтурские спектакли? — спросил Дувакин. — Или ходишь сытый воздухом, как питерский гений Перельман? Нас-то — ладно! А театр-то зачем обижать?

— Батюшки-светы! — воскликнул Ковригин. — А я из-за последних поездок и впрямь забыл получить!

— Ты, может, и права на пьесу не оформил?

— Вот права-то мне как раз оформлены, и документы присланы с курьером.

— Что значит "мне оформлены"? Ты не сам, что ли, занимался делами в Авторском обществе? А кто?

— Мой литературный секретарь.

— Ты уже завёл литературного секретаря! Шустёр! И кто же она такая?

— Очень деловая и романтическая женщина, — сказал Ковригин.

— Ну, это понятно! — усмехнулся Дувакин. — А по имени?

— Лоренца Козимовна Шинэль, — отчего-то волнуясь, произнёс Ковригин.

— Ты мне заморочил голову, — воскликнул Дувакин, — этой самой Лоренцой Козимовной, таких имён и быть не может!

— А ты мне заморочил голову Полиной Львовной Быстряковой. А по-моему, Лоренца Козимовна и Полина Львовна — одна и та же личность.

— То есть?

— А то и есть.

— С чего ты взял?

— Знание мира и его муравьев. Не знаю только, почему такой интерес проявлен именно ко мне…

— Ты всегда производил впечатление, — вздохнул Дувакин, — на женщин.

— Тут иной случай, — покачал головой Ковригин, — тут какое-то усердие с намерением. То ли испытать меня. То ли поощрить за что-то мне не известное. То ли употребить в каком-то хитроумном опыте. Но я не желаю сделать опасной жизнь близких мне людей.

"Лягушки — вспыхнула в сознании Ковригина строка из Большого Энциклопедического словаря, — лучшие лабораторные ж-тные…"

Но он-то никогда не соотносил себя с лягушками.

Или натура его удостоилась высокой лабораторной чести?

— Ладно, оставим в стороне твои догадки, — сказал Дувакин, — я здесь не советчик и не разгадыватель странных тайн. И не мне оценивать Полину Львовну Быстрякову и уж тем более какую-то фантастическую Лоренцу. Но всё это надо переварить.

На переваривание ушло полчаса со звоном стекла и чмоканием лимонных долек. Но в Дувакине никакого движения мыслей не произошло.

— Стало быть, — сказал Дувакин, — оформление твоих прав на "Веселие царицы Московской" с участием литературного секретаря Лоренцы вышло воздушным и зыбким. Завтра же явись на Бронную и перепроверь подписи, даты, формулировки.

— Придётся! — вздохнул Ковригин. — Но я верю в порядочность Лоренцы Козимовны.

— И дурак! — оценил Дувакин. — Блинов, возможно, её давно перекупил.

— Откуда у Блинова деньги? — засомневался Ковригин.

— Ты недооцениваешь Блинова. Для тебя он — кислый студент, неудачник, в отношениях с женщинами в частности, попрошайка и мелкий мошенник. Ты привык его жалеть. А для многих он — русский богатырь, новый Макс Волошин, волосом и шириной плеч — именно Волошин, но с дерзостью от Бакунина, и, конечно, талантище. К нему потихоньку привыкают, начинают любить за щедрость натуры и начинают верить, что он-то и написал "Маринкину башню".

— Погоди, — сказал Ковригин, — откуда у этого нищего вышибателя слёз деньги на щедрость натуры?

— Потом выскажу предположение, — сказал Дувакин. — И не лезь со своей болтовнёй, мешаешь добраться до сути дела.

Выпили. Закусили. Приблизились к сути дела.

— Так вот, — сказал Дувакин. — Блинов сменил тактику или даже стратегию действий. Раньше он скандалил, чуть ли не столы переворачивал в присутственных местах, суды запугивал, приходил туда с чёрными котами, а однажды даже и с рысью на цепи. Теперь он притих, стал для публики артистом с жестами и нарядами живописца, любезен с чиновными дамами разных значений и возрастов, и особенно с теми, кто потерял возраст. И главное, он носит в Авторское общество синопсисы и их там узаконивает. Приносит он туда также резюме и суммаре. Ты хоть знаешь, что такое синопсис, резюме и суммаре?

— Ну, резюме и суммаре — из лексикона комментаторов, открывающих рты, — сказал Ковригин. — Для них и трёхцветье — триколор. В конце футбольной игры они произносят: "Не выключайте наш канал. Сейчас мы подготовим для вас суммаре…" И следует показ наиболее острых моментов. В сумме их мы и получаем суммаре. "Образованность хочут показать…" А вот греческое слово "синопсис" известно в православии много веков. Обозрение…

— Блинов вряд ли слыхал про это самое обозрение, но синопсисы сочиняет, иные и в сто страниц. Для него это — пересказы содержания замыслов. Представил авторскую редакцию "Маринкиной башни", а к ней и синопсис первого варианта пьесы. Какие ещё его синопсисы взяты под опеку авторского права? "Подлинные записки Лобастова", либретто оперы "Маринкина башня". Какой-то музыкальный театр готовит оперу с сюжетом о Марине Мнишек. Ты не знал, что ли?

— Нет, первый раз слышу, — растерянно пробормотал Ковригин.

— Поздравляем легкомысленного балбеса! — будто бы обрадовался Дувакин.

— Да, надо сходить на Бронную, — пообещал Ковригин.

— Да зачем тебе самому-то ходить? — съязвил Дувакин. — Пошли какую-нибудь Лоренцу Козимовну, а сам сиди на печи. Ладно, ладно. Главный фокус Блинова сейчас вот каков. Узаконен и попадёт в хранилища отечественной литературы его синопсис "Софья Алексеевна, старшая сестра".

— "Старшая сестра", это уже было, — сказал Ковригин.

— Да, но та старшая сестра не имела младшего брата, — сказал Дувакин. — А у нашей Софьи был, да ещё какой! До меня донеслось, что в своём сочинении Блинов взял чуть ли не все ключевые факты биографии Софьи у Ключевского и Костомарова, и попробуй его теперь обойти. И это касается не только тебя, но и нашего журнала.

— Зачем это ему надо? — спросил Ковригин.

— Ты простак? Или всё еще ходишь пришибленным после полёта в Аягуз? — удивился Дувакин. — Он устраивает минные поля. Какое бы ты ни написал новое сочинение, он тут как тут со своими синопсисами. А если случатся какие-либо совпадения, сейчас же начнётся и атака с заявлениями в суд о плагиате и интеллектуальном воровстве. Так что, тебе надо быть рисково-самостоятельным в своих сочинениях, писать то, что Блинову и в голову никогда не придёт.

— Экий благоразумный совет! — сказал Ковригин. — А почему он именно на меня повёл охоту?