Федор Московцев - Конвеер

Итак, вершочки с вершочками свивалися, потоки с потоками срасталися – сейчас на Исаакиевской площади в едином порыве сойдутся организованные командиром Фольксштурма прогрессивно мыслящие неравнодушные люди всего города.

Змей вышел из такси, чтобы поприветствовать своих друзей, Паука и Лимона, покидавших здание Управления «Э». Если Лимон бодро выкатился в обычном шарообразном состоянии, то исхудавший измождённый Паук, казалось, спал на ходу и не мог передвигаться без посторонней помощи.

– Грёбаный клоповник! – сплюнул Лимон.

– А где лимузин?! – устало улыбнулся Паук, с лица которого еще не сошли синяки. – Ты разве не в курсе, змей подколодный, как встречают откинувшихся пацанов, фильмов не видел?

Друзья обнялись. Паук с Лимоном поделились новостями: в СИЗО, откуда их утром доставили сюда, на Рузовскую улицу для беседы с майором Пышным, позавчера отравился Шакал. На следующий день его должны были перевести в общую камеру, где ему точно несдобровать, и он воспользовался ампулой с ядом, которую ему кто-то услужливо передал.

– Знаю, – отрезал Змей. – А что за Пышный?

– Поехали отсюда! – Лимон потянул Змея к машине, но тот, не двигаясь, переспросил:

– Что с Пышным?

– Ай… – отмахнулся Лимон. – Читал нотацию, учил нас жить.

– Вас специально доставили сюда из СИЗО, чтобы прочитать нотацию?

– Ну блин, предупредил, что сегодня футбольные беспорядки, чтоб мы не встряли, а то схлопочем нехуёвый срок, всё такое. Чо встал, попиздили, пока нас не отпиздили!

– Хуесосил нас, как котов помойных, а глаза такие добрые-добрые, – вставил Паук.

– Куда мы едем? – Лимон, взявшись за ручку двери такси, потянул на себя.

Не сходя с места, Змей подозвал Лимона обратно и вкратце рассказал: Исаакиевская площадь, вся движуха в сборе, околофутбольная «фирма», концерт, массовое шествие по Большой Морской улице, разгром турецкого бистро «Анталья», выход на Невский проспект.

Глаза Лимона загорелись: «Чо по говну?» Змей пояснил: несколько машин, в том числе его собственная, на которой поехал Штрум, битком набитых аргументами – бейсбольные биты, арматуры, лопатки, ножи, молотки.

– Да это просто праздник какой-то! – запрыгал Лимон и снова потянул друзей к машине.

В отличие от своего гениально пещерного друга, Змей не испытывал такого щенячьего восторга по поводу предстоящей акции, хотя сыграл не последнюю роль в её организации. Он испытующе всматривался в бесконечно уставшее лицо Паука. Которого что-то сильно угнетало, помимо его общего физического истощения.

– Что с тобой, брат? – спросил Змей.

– Я смотаюсь на Трефолева… и бегом до Исаакия!

Лимон и Змей удивленно воззрились на товарища:

– ???!!!

– Сейчас рано, там всё равно концерт, я успею.

Змей отсек попытку куда-либо слинять перед акцией, опоздания строго наказываются, но чем больше уговаривал, тем больше сознавал, что нужно и самому бежать куда подальше от Исаакиевской площади. Ощущение опасности, надвигающейся от Исаакия, охватило его. Будто ядовитые струи текли оттуда, заражая воздух. Змей чувствовал, как ледяной холод подкрадывается к его сердцу, и сжался, словно готовясь к прыжку. Полный безотчетной тревоги, он стал придумывать причины не ехать на акцию.

– Там на Трефолева аптека, у меня там тетка работает, она мне даст без рецепта стимулятор… мне нужно… обрести утерянный killer instinct… а то я совсем подыхаю, – оправдывался Паук.

– Наркотой балуешься? – подозрительно спросил Лимон.

Для Змея настал момент истины, огромный кусок головоломки с ходу встал на место и сложилась вся картинка. В голове прояснилось, всё стало понятно. Паука, Лимона и еще троих участников Фольксштурма выпускают утром перед запланированной акцией – раз; позавчерашний разговор с подозрительным Раймондом – два; и эти жуткие предчувствия – три! Змей почувствовал ледяной холод, словно разверзлась перед ним ледяная бездна. Надо срочно предупредить Штрума, выводить своих людей с Исаакиевской площади, но что-то тяжелое душило его, что-то теснило, пригибало, слепило. Страх, подобный непосильному грузу, сковал его мысли, язык против воли говорил не то, что нужно:

– Я поеду с ним! Лимон, ты езжай на такси до Исаакиевской площади. Скажешь Штруму мы сейчас будем. Паука надо подлечить, привести в боевую готовность.

Но Лимон уступил такси, мол, вам дальше ехать, а он доберется на маршрутке.

– Ну так в чем дело, что за аптека? – спросил Змей, когда вышли из такси на углу Трефолева и Калинина.

– Меня бросили в камеру к чеченам, – сказал Паук. – Они меня отмудохали по полной. Я думал мне пришел конец, помру. А команду дал Гамлет, начальник управления.

– Ну и?

– А то, что он сейчас тут! – Паук махнул в сторону кирпичных стен аккумуляторного завода Балт-Электро.

– Откуда ты знаешь?

Паук оглядел пустынную улицу, и приблизившись к Змею, прошептал на ухо несколько фраз, услышанных от майора Пышного, и эта информация подтвердила самые худшие опасения. Друзья молча пошли по улице в сторону проспекта Стачек.

В холле автосалона Авто-Хамм царило оживление, предвещавшее важное событие. Внимание присутствовавших было приковано к черному Хаммеру без колёс, закрепленному на автоподъемнике. Воздух в помещении был тяжелый, влажный, накануне маляры окрашивали стены. Краску покупали в последний момент, и второпях перепутали, и вместо выбранного Блайвасом нежно-кремового стены были выкрашены в розовый цвет. И теперь казалось, что гости ходят по огромной вагине. В роли хостесс выступал директор предприятия Винцас Блайвас, он мелькал среди гостей одетый а-ля гангста: темный полосатый костюм, белый, в цвет рубашки, галстук, черные лакированные туфли. За приготовлениями к мероприятию следил его напарник, Богдан Радько. Темно-коричневый пиджак в полоску скрывал всего одну кобуру – Хозяина в городе нет, и в такие дни Радько носит с собой всего один ствол, а когда приезжает Хозяин – то целых три. Бывшие «бандюки» принесли сюда, на территорию своего первого официального предприятия, загадочный душный аромат нелегальных притонов, чумной дух питерских болот, тягучий дым, больной туман.

Ведущий, смешливый круглолицый парень, вещал в микрофон:

– … на наш завод из-за границы в специальных металлических конвейерах поставляются детали автомобиля в сборе. Это и кузов автомобиля, двигатель, элементы подвески, трансмиссия, и другие детали. Хотя, в конвейере кузов максимально защищен от внешних повреждений, перед началом сборки все осматривают на целостность и работоспособность. Потом кузов снимают с палеты, на которой он устанавливался в конвейере. Этот процесс называют “перепаковка”. Также, во время перепаковки, извлекают детали автомобиля, которые помещаются в специальный ящик. Далее все детали распределяют согласно их назначению и месту установку. Так, крепеж укладывают в одно место, а пластмассовые детали – в другое.