Андрей Бондаренко - Желтая роза в её волосах

Тут мобильник у меня запиликал – жена из Питера позвонила. То бишь, решила проверить: занимается ли муж любимый делами, достойными настоящего путешественника, или же, от противного, дурочку легкомысленную валяет – всяко и разно?

Поболтали мы с супругой (по-русски, понятное дело), с минуту – роуминг в 2002-ом году очень, уж, дорогой был.

Кнопку «отбоя» нажимаю – ба, старушка-то моя – вся в слезах.

– Что случилось, бабушка? – спрашиваю на уже привычной смеси английского и испанского.

А она мне и отвечает – на чистом русском, сквозь слёзы:

– Как же это я, дура старая, сразу не просекла, что ты, внучок, русский? Портвейн дорогущий нищенке купил, ведь. Можно было и сразу догадаться…

Русской бабушка оказалась по рождению, Натальей нарекли когда-то. Во время Войны, ей тогда лет десять только и было, в Германию угнали. Потом, понятное дело, Франция, Испания, Португалия…

Бабка мне долго о своей непростой жизни рассказывала, я ей – о России нынешней.

Утром «Кошка» уходила – по расписанию. В том смысле, что к месту назначения.

– Не бросай, меня внучок! – прощаясь на причале, попросила старая Наталья, – Обратно пойдёте, забеги. Может, возьмёте с собой? Хотя бы до Польши довезите, или – до Финляндии. Дальше-то я сама как-нибудь…. А, внучок?

Отчалила яхта, а на краю пирса осталась крохотная фигурка в чёрном, машущая вслед поочерёдно – то одной, то другой – усталой старческой рукой…

Белые домики – под красной черепицей.

Ночью – жарче, чем днём.

Разве так бывает? Не спится…

Расскажите, бабушка, о Нём.

Расскажите – как уплывал без показных проводов,

Как вернулся – встречен нерадостно…

О нём, о Путешественнике, без недомолвок.

Пусть – он итальянец, но – гордость Португалии…

А, давайте – выпьем портвейна – настоящего?

Очень дорого? Я заплачу – не считайте…

Почему плачете, бабушка?

Вы – русская по рождению? Здравствуйте!!!

Проплыть от Гибралтара до Барбадоса, да ещё при ветре попутном, нехитрое дело – совсем. Однако, вдруг, на юг уходить стали.

В чём же тут дело? Устал я теряться в противоречивых догадках, в лоб капитана спросил об этом.

Оказалось, что уважаемый господин Мюллер, не смотря на багаж прожитых лет и седины заслуженные, является легкомысленным мальчишкой. Видите ли, он – с самого детства – мечтал – экватор пересечь!

Пересекли экватор, конечно.

А дальше длинными галсами пошли – из стороны в сторону, пересекая тот экватор нещадно и многократно…. Детство голоштанное, блин тропический, полное!

Допересекались, на свою голову. Налетел-таки – штормяга…

Южная половина неба нахмурилась нешуточно. Наступил полный и бесконечно-мрачный штиль. Было, вот, только что солнце. А теперь – где оно? Тишина обрушилась – необычайная и тревожная. Даже волны остаточные стали – абсолютно бесшумно – стучаться в борта яхты. Духота навалилась – немыслимая. Пот потёк ручьями…

Откуда придёт ветер? А это очень важно – необходимо, чтобы он ударил в корму яхты. Иначе – кердык полный, не берущийся.

Ветер налетел единым порывом. Бом-кливер, стаксель и топселя надулись нехилыми пузырями, «Кошка» задрожала, и, неуклонно набирая ход, понеслась на северо-запад.

Капитан Мюллер положил руля под ветер, паруса захлопали – словно салют праздничный.

Фьорд взобрался на салинг. Минут через пять-шесть он стал подавать руками какие-то знаки. Что конкретно – непонятно, но смысл угадывался чётко: кранты полные – деревушке задрипанной – наступают…

Оказалось, что попали мы в самое пекло, то есть, в эпицентр тропического урагана, носившего гордое женское имя – «Елена». Слава Богу, что Фьорд успел вовремя спуститься с мачты…

Только что шли по ветру со скоростью курьерского поезда, волны легко обгоняя. И, вдруг, наступило полное безветрие. Волны гигантские мчатся нам навстречу. Страшно…

Что дальше произошло – в это никто не верит, сколько раз я ни рассказывал.

На одной из встречных волн перевернуло яхту. Сделала «Кошка» сальто безупречное (или «петлю Нестерова», для тех, кто понимает), да и приводнилась мягко, за ушедшей волной…

И так – за время урагана – пять раз было! Никто не верит, а зря.

Прав был незабвенный капитан Врунгель:

– Как вы судно назовёте – так оно и поплывёт!

И народная мудрость, безусловно, права:

– Кошка, она всегда на лапы приземляется.

А, так же, как показывает практика, и – приводняется!

Кошка – всегда – приземляется на лапы.

Мяукая, при этом, немножко.

Какое же это ёмкое слово, однако:

– Кошка!

Прошёл ураган, потрепав нас изрядно.

Мачта сломана, паруса порваны в клочья, дизель – на последнем издыхании….

Огляделись – Земля с юго-запада.

Подплываем – со скоростью черепахи:

– Ба, Барбадос! Куда и плыли – собственно. Бывает…

Отстоялись на Барбадосе с недельку, новую мачту поставили, парусов подкупили, благословясь, дальше пошли.

Ещё через сутки «Кошка» бросила якоря в уютной бухте Сан-Анхелино. Городишко есть такой – на карибском побережье.

Какая это страна?

А, так ли это важно? Допустим, Никарагуа.

Впрочем, даже не все местные жители на этот вопрос отвечают уверенно. Некоторые, безмятежно улыбаясь, отвечают:

– Да, Карибия, наверное….