Теодор Рошак - Киномания

(Сие распределение ролей наводит меня на мысль… в той умственной кинокартине, которую я ставил последние тридцать семь лет, под названием «История Джонатана Гейтса» я, кажется, прошел путь от наивного юнца до наивного мужа средних лет, чей характер за этот период почти не претерпел изменений. Мне начинает казаться, что фильму необходим врач-сценарист.)

Итак…

Наш герой пробуждается и обнаруживает себя в незнакомой постели, в незнакомой комнате, в незнакомой земле. Он все еще слаб, ничего не понимает, голова у него трещит, все суставы ломит. Сколько он пробыл без сознания? Часы? Дни?

Что последнее сохранилось в его памяти?

Ах, да. Прекрасные глаза женщины, изучающие его, мягко отправляющие его в небытие. Милая сестра Ангелина. Вероломная сука! Подсунула ему по дороге в Альби какой-то наркотик.

Но для чего?

И где он теперь?

Может, это — монастырь?

Он поднимает готовую расколоться голову и оглядывается. Стены комнаты из грубых досок и бамбука, низкий соломенный потолок, единственное окно, забранное сеткой, скудная мебель. Через открытую дверь в комнату струится солнечный свет. Он поднимается — его пошатывает. Он видит, что его одежда насквозь пропитана потом. Гнетущая жара наполняет комнату. Он, спотыкаясь, направляется к двери. Под открытым небом не лучше. Невыносимая влажность, ослепляющее солнце. Вокруг ничего, кроме пальм да зарослей папоротника. А дальше — огромный океан, ровный и голубой, сколько видит глаз. Маленький домик, в котором он проснулся, — единственная постройка в поле его зрения.

В одном он абсолютно уверен. Это не монастырь и не Альби.

Он направляется в одну сторону, в другую, обходит домик, расположившийся на вершине горушки. Со всех сторон — открытое море. Он на тропическом острове. Один.

Он возвращается в домик, находит там небольшую нишу — очевидно, кухню. Там же — небольшая раковина с краном, оборудованная примитивным насосом. Он пробует насос, хорошо смазанный. Несколько качков, и из крана течет вода — сначала ржавая, потом чистая. Рядом с раковиной он видит грязную электроплитку на миниатюрном холодильнике. Электричество? Да. И плитка, и холодильник работают. Откуда здесь ток? Он откладывает этот вопрос на потом. В настоящий момент его больше интересует еда, которую он находит. Фрукты, шоколад, орехи, рыбные консервы. Внезапно голод и жажда заявляют о себе со всей силой. Он с волчьим аппетитом набрасывается на еду, но внезапно останавливается — в животе начинаются рези. У стены он находит водоохладитель. Он пьет. Много пьет. Потом ощущает более насущную потребность.

За узенькой дверью рядом с кухней он находит туалет размером с крохотный чуланчик. Здесь тоже есть насос — ужасающее устройство, вделанное в пол и соединенное с цистерной, питающей раковину, душ, туалет. Он спешит воспользоваться туалетом. Унитаз работает. Течет вода. Он идет к раковине — плещет водой на свое горящее лицо, на грудь. Вода холодная! Но есть и газовый водогрей — его можно зажечь спичкой. А вот и спички. В зеркале над раковиной он видит свое лицо — в первый раз после пробуждения. Глаза красные, воспаленные, зрачки маленькие — булавочные головки. Судя по щетине, он не брился дня два. Ну и видок у него. Он садится на унитаз. Жуткие рези в животе. Он плачет как ребенок.

Значит, его похитили. Обманули, опоили и похитили. Дорога на Альби привела его в тропический Алькатрас. И тут в нашем выдуманном фильме можно прибегнуть к ретроспективе, объясняющей, как герой попал в такой жуткий переплет. Но как далеко назад нужно вернуться? К первой встрече с доктором Биксом? К первому посещению школы святого Иакова? Когда сироты начали потихоньку влиять на его жизнь? Нам придется вернуться по меньшей мере к Анджелотти, к этому мерзавцу! Дьявольски умный, он подобрался к нашему герою через Клер. А может быть, сироты все время вели наблюдение за Клер и только выжидали удобного случая? Может быть, какой-нибудь Анджелотти все время находился поблизости, не спускал с нее глаз, следил — не сделает ли она опасного для них движения. Его тошнит. Но не от голода или усталости — а от отвращения, от стыда за свое непроходимое легковерие. Сам с широко раскрытыми глазами забрался в ловушку.

А что теперь?

В течение нескольких следующих часов наш герой, подавленный и грязный, сидит на своей маленькой каменной террасе, попивает какой-то экзотический сок, разглядывает свои владения, в которых он заточен. По его прикидке, островок в длину и ширину насчитывает несколько миль, заканчиваясь высоким мыском. Если бы не густые заросли, он бы смог обойти островок неспешным шагом за несколько часов. Единственное творение рук человеческих, кроме его домика, — это грубо сработанный каменный волнолом на одной из оконечностей островка и нечто похожее на дамбу — песчаная коса, на несколько ярдов врезанная в океан. Он замечает, что в этом направлении уходят провода, подающие электричество в его домик. Когда силы возвращаются к нему, он решает исследовать свою территорию, начиная с того места, куда уходят провода.

Горка, на которой он находится, оказывается выше, чем он думал, и круче. Через густые заросли прорезана тропинка, но идти по ней небезопасно — она вся усеяна камнями. Он часто спотыкается, скользит, то и дело приходится совершать прыжки. Спуск выматывает его, одежда опять пропитана потом. Наконец он снова видит дамбу. Под деревьями у кромки воды он видит еще один домик (точно такой же, как его) и перед ними — человека! Смуглая, моложавая женщина с копной черных волос, голая до пояса в драной юбчонке. Ее темные узкие глаза устремлены на него — взгляд безразличный и притом недружелюбный.

Надев на себя самую обворожительную маску Джозефа Коттена, он приближается к этой Пятнице в юбке, произносит самое доброжелательное «здравствуйте» и начинает задавать очевидные вопросы. Женщина молча смотрит на него, потом исчезает в домике. Он слышит изнутри ее голос — язык ему незнаком. Низкое пыхтение и скрежетание какого-то механизма. Возможно, генератор? Он замечает провода, уходящие в небольшой сарай чуть поодаль; рядом с ним — груда угля. Источник электричества. Он замечает кое-что еще. Над домом — высокий металлический стержень, на конце которого какое-то подобие метлы. Антенна. Значит, внутри есть радио, связь с внешним миром.

Женщина возвращается, за ней — мужчина, который почти на фут выше нашего героя и раза в два толще. На нем что-то вроде набедренной повязки и больше ничего. Он смуглокож, как и женщина, у него косматая грива черных волос. Смотрит он ничуть не дружелюбнее, чем женщина.

— Вы говорите по-английски? — спрашивает наш герой. — Français? Deutsch? — Нет ответа. Нет ответа. Вместо этого мужчина подходит к нему, берет его за руку и ведет прочь — не тащит, но ведет, твердо держа за руку, как проказливого ребенка.