Джеймс Скадамор - Клиника «Амнезия»

— Ну что, доволен? — пытаясь перекрыть вой ветра, прокричал Рей. — Ты хотя бы понимал, чувак, чем рисковал? Я в последний раз сделал тебе одолжение. А вообще, что ты там наделся найти, скажи?

— Сокровища, — ответил Фабиан, тяжело дыша. Затем улегся плашмя на дне лодки.

— С тобой все в порядке? — спросил я.

Он ничего мне не ответил и протянул прямо к лицу Сол все еще сжатый кулак. На лице девочки одно за другим сменились самые разные чувства: за беспокойством последовало недоверие, сменившееся — пока Фабиан медленно разжимал пальцы — восторженным изумлением. Сам Фабиан лучился такой нескрываемой радостью, какой я прежде за ним не замечал. Предмет, лежавший у него на ладони, был грязновато-тусклым и почти не сохранил первоначальную форму, но это, вне всякого сомнения, была серебряная монета.

Лодка мчалась к материку, подскакивая на волнах, и поэтому любые разговоры на борту были бессмысленны. Я сидел рядом с Фабианом, который не сводил торжествующего взгляда с исчезающего вдали острова. Сол стояла рядом с отцом, держась одной рукой за его ногу и крутя в другой монетку. Минут через двадцать остров остался далеко позади, а вместе с ним и начинающийся шторм. Рей сбросил скорость, и вскоре мы остановились в открытом спокойном море. Он посмотрел на руку дочери, а затем на нас с Фабианом.

— Ты порадовал мою дочь, — тихо сказал он, перебравшись поближе к моему другу. — Так что прими мои извинения. Одного никак не пойму: как ты успел бросить эту штуковину за борт? Мы ведь все не сводили с тебя глаз, пока ты разбивал гипс.

— Я неплохо показываю фокусы, — ответил Фабиан. — Анти может подтвердить. Я вытащил из-под гипса монетку, пока вы все плавали. После чего мне оставалось лишь бросить ее в воду где-нибудь рядом с лодкой. Мне не хотелось расставаться с ней. Это — единственная вещь, которая осталась мне от отца.

— Ты точно хочешь, чтобы эта штука осталась у моей дочери? Если она действительно как-то связана с чемпионатом мира, то вполне может представлять ценность.

— Нет, она просто попалась в коробке с сухими завтраками. «Герои Кубка мира». Такие вещи передаются в семье от старшего к младшему. Пусть она останется у Сол. Я больше в нее не верю.

— Смотрите, какой фонтан! — крикнула Сол, все еще сжимая в руке найденное Фабианом сокровище.

Рей с улыбкой посмотрел на Фабиана:

— Что же, спасибо за подарок. — Он отскочил обратно к рулю. — Куда едем, дорогая?

Сол указала куда. Рей резко нажал на рычаг управления, бросив лодку на полной скорости вперед. Мыс Фабианом встали, вглядываясь в водную гладь, чтобы лучше разглядеть кита. Минут через десять Рей снова сбросил скорость, и мы остановились, мягко покачиваясь на волнах. Кроме плеска воды о борт лодки, больше ничего не было слышно. Заморосил мелкий дождик, и нас накрыло облачко легкого тумана. Все молчали. Затем откуда-то из морских глубин донесся какой-то звук, похожий на гулкий и протяжный вздох. За ним, вырвавшийся прямо из-под поверхности воды, последовал фонтан брызг. Мы с Фабианом удивленно взглянули друг на друга, затем огляделись по сторонам. Вода в пределах нашего белого круга все еще оставалась спокойной. Взгляды всех, кто находился в лодке, были устремлены вперед, но я в отличие от остальных повернул голову влево и увидел его первым. Морской змей. Лохнесское чудовище. Всего в десяти футах от лодки, не обращая на нас ни малейшего внимания, огромное горбатое млекопитающее, то выскакивая из воды, то вновь погружаясь в глубину, держало путь к неведомому месту посреди просторов Мирового океана. В следующее мгновение звук раздался снова: очередной выдох исполинских легких, сопровождаемый новым мощным фонтаном брызг.

— Горбатый кит, — понизив голос, пояснил Рей. — Прекрасный образец. Можно проследить за тем, как он будет выпрыгивать из воды.

Мы примерно полминуты помолчали. Затем линия горизонта буквально взорвалась. Кит полностью выпрыгнул из воды, нет, не выпрыгнул даже, а скорее взмыл, после чего ушел в глубину, обдав всех нас брызгами. Все это произошло молниеносно: казалось, оба момента — прыжка и падения — слились воедино. Неожиданно все мы не сговариваясь разразились восторженными криками.

До меня только начало доходить, какому чуду я только что стал свидетелем, когда Фабиан шепнул мне на ухо:

— Не смотри вниз.

Я поступил с точностью до наоборот. Под нами, весь обросший морскими уточками, проплывал еще один кит. Его исполинская серая туша напомнила мне некий потопленный постапокалиптический небоскреб.

— …если и этот решит прыгнуть…

— …то нас подбросит в воздух как тюлененка, — продолжил Фабиан. — Жуть.

Кит все еще проплывал под нашей лодкой, медленно и лениво переворачиваясь на спину. Затем, отплыв от нас на некоторое расстояние, шлепнул хвостовым плавником по поверхности воды.

— Он машет нам на прощание, — произнесла Сол.

— Нет, просто захотел оглушить несколько рыбешек, — возразил Рей. — Это называется хвостовой удар. Шлепая хвостом по воде, киты способны оглушить целый косяк сельди.

Фабиан насмешливо зевнул и бросил на меня ехидный взгляд.

На моросивший над нашими головами дождик мы уже не обращали внимания. Все с надеждой ждали, когда океанский гигант вынырнет снова, и наши ожидания оправдались. На сей раз прыгнул более крупный кит. Он устроил настоящее представление: почти полностью выскочил из воды, на секунду зависнув над лазурной поверхностью океана, после чего бомбой ушел в глубину.

Целая стая китов держала курс на север, ритмично, словно по команде, хлопая о воду мощными хвостами. Еще немного, и они скрылись из виду.

— Вы могли бы следовать за ними весь путь до самой Колумбии, если бы захотели, — первым нарушил молчание Рей. — Но, кажется, вот-вот разразится шторм.

В лодке опять стало тихо. Каждый раз, когда я закрывал глаза, перед моим мысленным взором возникал кит. Почему-то вспомнились слова Фабиана о человеческой памяти. Я был не против заполучить еще одну физическую отметину, лишь бы никогда не забыть сегодняшнее зрелище.

Рей оказался прав, предрекая сильный шторм. Хотя нам и посчастливилось оставить его далеко позади, он тем не менее догнал нас, причем сделавшись еще сильнее. Когда я посмотрел в том направлении, откуда мы совсем недавно вернулись, линия горизонта показалась мне черной, как траурная лента. Прямо на глазах начали сгущаться сумерки. Я невольно вздрогнул от внезапно посвежевшего воздуха — температура стремительно понижалась. Приблизившись к материку, мы впервые за последние несколько часов увидели другое судно. Огромная белая яхта, невзирая на погоду, невозмутимо огибала морской залив близ северного края Педраскады, держа курс прямо на нас. Палубы сияли янтарно-золотистым светом подвешенных между мачтами фонариков, зато стекла иллюминаторов были тонированными. В общем, яхта воспринималась скорее как вызов романтическому характеру рыбацкой лодки Рея, особенно после того как мы успели полюбоваться на китов.