Джеймс Скадамор - Клиника «Амнезия»

Понимаю, это ужасно. Салли, по всей видимости, все еще не оправилась после этого жуткого случая, и мне стало стыдно, что мы так донимали ее расспросами о прошлой жизни. Но Фабиан повел себя странно. Судя по всему, он увидел в ее истории некий вызов. Ему казалось, будто она поставила себе целью отнять у него его законное право на исключительность. В ответ он рассказал всем, кто собрался в тот вечер вокруг костра, реальную историю о том, как погибли его родители. Мне кажется, он впервые поведал об этом правдиво.

— В чем же заключалась его правда? — тихо проговорил Суарес.

Я помедлил с ответом.

— Он признался, что чувствует себя виновным в смерти родителей. Дело в том, что у отца была интрижка с жившей в их доме горничной — Фабиан как-то раз застукал их в ее комнатке. По его собственным словам, ему следовало рассказать об увиденном матери, и тогда родители не поехали бы в тот выходной в горы. Он вбил себе в голову, что своим молчанием убил собственную мать. Или способствовал тому, что она бесследно пропала.

Наконец я поднял голову. Отец неловко катал в кольцах косточку от оливки. На лице матери выражение злости и раздражения сменилось тревогой. С Суаресом произошло нечто ранее не виданное — он плакал.

— Анти, прошу тебя, продолжай, — произнес он, стряхивая со щеки слезинку.

Я немного помедлил.

— Со мной все в порядке. Пожалуйста, продолжай, — снова попросил он.

— Фабиан почему-то вбил себе в голову, что мы с Салли объединились против него. Она так разозлился на меня, что даже не пустил спать в наш домик, и мне пришлось ночевать на берегу. Когда я на следующее утро проснулся, то Салли уже куда-то уехала, ни с кем не попрощавшись. Но Фабиан вместе с Сол увлекся глупыми играми в искателей сокровищ и едва ли обратил на это внимание. Я решил какое-то время побыть один и отправился прогуляться по городу. Это было особенное место — улицы, где по колено увязаешь в грязи, потому что накануне шел сильный дождь, где вокруг тебя никого нет, кроме рыбаков и местных хулиганов, однако в конечном итоге я отыскал бар, в который и зашел выпить пива. Там я познакомился с одним любителем серфинга, который приехал в город на несколько дней. Он предложил мне покурить. Не знаю, что это было такое, но после его сигареты мне сделалось плохо, и я решил поскорее уйти из города. Возвращаться в нашу хижину мне не хотелось.

Потом мне вспомнился рассказ Рея о том, что прямо под его туристическими домиками протекает подземный ручей. Не зная, чем заняться, я отправился на поиски водопада, который якобы был продолжением этого ручья. Мне захотелось показать Фабиану, что я и один могу неплохо проводить время.

Место оказалось ужасным — обычная выгребная яма, поросшая водорослями, где плавало всякое дерьмо. «Водопад» оказался жалким ручейком, вытекавшим из бетонной трубы. Принюхавшись, я предположил, что это либо утечка из городской канализации, либо где-то в воде разлагается сдохшее животное. В моем отупелом состоянии после выкуренной в баре сигареты я тем не менее попытался искупаться в этом мерзком водоеме, однако от вони меня вырвало.

Когда я возвращался к нашему домику, вокруг моего вонючего лица роем кружились мухи. Я все больше и больше злился на Фабиана. Вся поездка по его милости превратилась в бестолковое сидение на идиотском пляже, в бесполезную трату времени. Мне подумалось, что Фабиан напугал Салли своей агрессивностью, вот она и поспешила уехать.

Потом я вспомнил, что он фактически бросил меня ради игр с десятилетней девчонкой, оставив на целый день Одного. Это по его милости я искупался в гнусной жиже выгребной ямы. Чем больше я думал об этом, тем сильнее разгоралась во мне обида.

Я нашел его в еще более жутком состоянии. Фабиан снова напился. А еще он вернулся к своей привычке протирать лицо ватой, смоченной в спирте, и поэтому выглядел ужасно. Хуже того, он поссорился с Сол. В принципе ничего страшного — она упала в глубокую лужу у подножия скалы, когда они искали там крабов, — но мне удалось использовать это как повод для обвинений, которые я не замедлил обрушить на него, когда вернулся в нашу хижину. Я обвинил его в том, что он предает нашу дружбу, почти все время проводит с Сол. Я разозлился настолько, что не отдавал отчета своим словам. Я дошел до того, что обвинил Фабиана в том, будто он… покусился на невинность девочки.

В отместку я сказал ему, будто провел ночь с Салли. Будто мы с ней оставались вместе целый день, занимаясь любовью под струями прекрасного водопада. Это была, конечно же, чушь, но мне хотелось отплатить ему за ту боль, которую он причинил мне. Фабиан был в уязвимом состоянии, и я не сомневался, что он мне поверит. Как и следовало ожидать, мой рассказ вызвал у него приступ ярости. Тут-то все и началось.

Мы наговорили друг другу кучу гадостей, но мне кажется, главным образом потому, что наконец-то на нас начал сказываться наш побег. Последствия этого шага не заставили себя ждать. События начали развиваться так, что перестали напоминать игру. Мы, естественно, вспомнили клинику Меносмаля, и Фабиан наорал на меня. По его словам, я сфабриковал эту злополучную газетную вырезку вовсе не для того, чтобы помочь ему. Что все наше путешествие я задумал лишь для собственной выгоды, а отнюдь не ради его блага. Потом он бросился к подножию утеса и попытался вскарабкаться наверх, к куполу.

Он уже раньше бывал в пещере и потому знал, что можно не опасаться прилива, если вовремя попасть внутрь. Я же этого не знал и поэтому бросился следом, испугавшись, что он попадет в беду.

Когда я догнал его, у меня начался приступ астмы. Мне хотелось восстановить дыхание и поговорить с ним. Но Фабиан как будто лишился рассудка. Все закончилось дракой прямо на камнях. Мы толкали друг друга и кричали. В конце концов мы оба оказались в воде и ударились головами о камни. Я смог подняться на ноги и доползти до пещеры. Там я, видимо, потерял сознание.

Вы хотели услышать правду. Вот вы ее и услышали.

Отец выронил косточку от оливки, и она с щелчком ударилась о поверхность стола. Мать с мрачным видом опустила глаза.

Суарес внимательно посмотрел на меня, затем медленно выдохнул. Я попытался уловить хотя бы слабый сигнал, признак того, что он все еще на моей стороне. Увы, искорка симпатии в его глазах, похоже, погасла навсегда.

— Итак, кое-что мы выяснили, — заговорил он. — Ты счел себя вправе спровоцировать Фабиана, который пребывал в сложном психическом состоянии, чтобы снова вернуть его к какой-нибудь безобидной мальчишеской истории.

— Я вынуждена согласиться, Анти, — тихо произнесла мать. — Твое поведение представляется мне крайне безответственным. Даже злонамеренным. Однако — и твой рассказ тому доказательство — трагедия случилась отнюдь не потому, что он поверил в газетную вырезку. Клиника для людей, потерявших память, не имеет с этим ничего общего! Фабиан — самый настоящий сумасшедший! У него с головой не все в порядке!