Артур Саканян - Театр одного зрителя

— Вы уезжаете?! — воскликнул ведущий. — Хотя бы сегодня вечером, ненадолго, — взмолился он. — Я договорюсь с дирекцией. Я вас прошу, для меня это очень важно.

— Хорошо, — согласился доктор. — После работы приеду.

— Спасибо. Только прошу вас без политики, — попросил ведущий на прощание.

-43-

— По многочисленным просьбам мы начинаем вещание в прямом эфире. Можете задавать свои вопросы. Звонок в студию, — скомандовал ведущий, и доктор почувствовал его внутреннее ликование.

Раздался голос с ярко выраженным южным акцентом:

— Доктор, вот вы в прошлый раз говорили о камикадзе. Объясните, почему у христиан нет камикадзе, а среди мусульман всегда найдутся герои, способные пожертвовать собой ради веры.

Ведущий растерянно посмотрел на доктора.

— В этом как раз сказывается специфика религий, — спокойно начал доктор. — Христианство ориентировано на формирование веры в индивидууме, а мусульманство — на подчинение людей единой вере. Естественно, что объединение вокруг мусульманской веры идёт через подавление индивидуального начала. В сознание мусульманина внедряется необходимость подчинения единой для всех идеи, которая может быть сформирована, как в ауре коллективного сознания, так и выражена главой конфессии. В этом заключается преимущество ислама, и ему легче насаждать свою тактическую цель, порождая, в случае необходимости, фанатов-смертников.

— Звонок в студию, — сдержанно прозвучал голос ведущего.

— Доктор, в прошлый раз вы говорили, что душа находится под контролем личности. А что будет, если душе человека удастся вырваться из-под контроля? Что произойдёт тогда? — раздался несколько возбуждённый голос.

— Ничего хорошего не произойдёт. Внешний мир может ранить душу. В нашем мире обнажать свою душу без защитной брони личности опасно. Удар может быть настолько оглушительным и болезненным, что душа испугается. Она скукожится, и ей будет страшно вновь столкнуться с тем миром, где ей причинили боль. Чаще всего это происходит с детьми. Их личность только зарождается, и они лишены брони, как у взрослых. Поэтому причины неврозов, обычно, спрятаны в детстве. Конечно, обнажённость души даёт детям некоторое преимущество перед взрослыми. Детская душа не обременена цензурой личности, и у неё больше свободы, чтобы жить в гармонии с внешним миром. Ведь то, что взрослому непростительно, ребёнку доступно. Поэтому детство вспоминается, как самая счастливая пора в жизни. Во взрослой жизни всё сложнее. Если душа испугается, то её связь с внешним миром может вообще прекратиться. Вот тогда психиатр поставит диагноз — шизофрения… Думаю, у наших далёких предков процесс формирования личности не был так обременён условностями внешнего мира. Они оставались детьми всю жизнь и могли ощущать мир душой, будто третьим глазом.

— Подождите-ка, доктор, — перебил ведущий, и возбуждённо продолжил:

— Я интересную вещь вспомнил. Ведь у примитивных народов принято говорить о себе в третьем лице, как маленькие дети. «Моя спать пошла», или «Моя кушать хочет». То есть ум есть, а личности, как таковой, нет. Поэтому и говорят о себе отвлечённо в третьем лице. Действительно, им же по условиям жизни совсем нет нужды формировать свою личность, как защитную броню для души. Но, тогда получается, что и они способны ощущать мир третьим глазом. Верно?

— Вы правы. Неспроста же у них исключительные способности следопытов, и природу они ощущают иначе, чем мы. Даже деревья для них живые существа.

Ведущий с улыбкой вспомнил плакат любителей природы «Не губи деревья! На них жили наши предки», вывесивших свой опус на выхлопной трубе химического комбината, а доктор продолжил:

— Многие гениальные произведения создавались в полусознательном состоянии. Вспомните биографии великих художников. В процессе творчества душа у них будто выходила из-под контроля ума и управляла кистью. В то же время, если наш ум возьмёт на себя труд формировать и воспитывать своё «я» по природным канонам, о которых я хотел бы вам рассказать, то у человека может открыться третий глаз и во вменяемом состоянии. Я так полагаю, что если личность будет в согласии с душой, тогда и откроется взору человека дорога, ведущая по ту сторону радуги.

Ведущий восторженно блеснул глазами и выкрикнул:

— Звонок в студию.

— Доктор, а с чего вы взяли, что у человека есть душа? — раздался недовольный голос.

— А вы сами подумайте, на что будет похож человек, если он вдруг лишится своего душевного мира? Это же будет робот. Есть внешний раздражитель — будет реакция, нет раздражителя — и реакции никакой. Но ведь человек не так живёт. Попробуйте отключиться от мира чувств, и вы, минуя даже стадию животного, сразу превратитесь в сознательное растение. Поел, попил, листики к солнцу повернул, а на ночь свернулся калачиком. Вот и вся жизнь вне мира чувств. Впрочем, такие люди тоже встречаются.

— Звонок в студию, — провозгласил ведущий.

Раздался довольно бодрый молодой голос:

— Доктор, один вопрос. А не опасно давать душе человека слишком много свободы? Где проходит граница её свободы?

Доктор вздохнул и произнёс:

— Свободу души ограничивает ум. Он контролирует чувствительность души, которая может заездить нас своими нелепостями. Когда функции контроля подавлены, к примеру, как у пьяного человека, то в порыве чувств можно и с собаками лобызаться, и прочие дурости могут показаться заманчивыми. Сама душа, в первую очередь, стремится к тому, что по совести, и даже убийца может искренне выпить за упокой души убитого им человека.

— Звонок в студию, — почему-то испуганно выкрикнул ведущий, и в студии раздался хриплый бас:

— Доктор, в прошлый раз вы говорили, что стержнем человечности, объединяющим всех людей, является любовь. Вы сказали, что эта любовь рушит религиозные, национальные, расовые и прочие преграды. Согласен, но то же самое рушит и бизнес. Почему же не бизнес может стать объединяющим стержнем для людей? Ведь бизнес всегда был присущ людям, а торговля, как бизнес, своими корнями восходит к незапамятным временам.

— Особенно живучей оказалась торговля живыми людьми, — усмехнулся доктор. — Что касается Любви, то она появилась после того, как первобытно-общинное общество распалось на индивидуумов. Представьте себе, что прародителем Любви был «ген страха», который объединял людей первобытного общества… Не удивляйтесь, я сейчас всё объясню, — добавил он в ответ на недоумевающий взгляд ведущего, и продолжил:

— Если в первобытном обществе страх держал людей воедино, то с обретением индивидуальности, он уже не мог объединять людей. Страх выпасть из общества себе подобных гонит людей друг к другу, но объединяющим стержнем он стать уже никак не мог. Ведь любое объединение возможно только при условии, что имеет место взаимодействие. А как со страхом взаимодействовать, даже если заниматься только торговлей? Скажем так, что страх со страха просто был вынужден вывернуться наизнанку, и два минуса родили свою противоположность — Любовь. С тех пор стержнем человечности, объединяющим всех людей, явилась Любовь. Потом уже вся гамма чувственного мира, расположилась между Страхом и Любовью. Страх — это слабость человека, а любовь — это его личная сила, побудительная причина его желаний к взаимодействию. Никто не может отнять силу, когда она есть в человеке, а бизнес всегда могут отнять. Знаете, что объединяет всех банкиров? Одна заветная мечта — обанкротить своих конкурентов. Представляете, какие чувства они испытывают друг к другу? Любой бизнес ведёт к конкуренции и конфронтации людей, а с любовью в душе человек стремится к объединению с людьми для взаимодействия. Когда люди любят друг друга, то они смотрят в одном направлении, а в бизнесе — каждый смотрит в своём направлении. Вот в чём преимущество объединяющей силы Любви.