Иосиф Гольман - Вера, Надежда, Виктория

– Вы один? – уточнил хозяин заведения. – Остальные не вернутся?

– Сегодня нет. – Воспоминания об испорченном обеде раздражали. – Где Карина?

– Внизу. Ждет вашего массажиста. Девушки тоже на подъезде. Я думал, обед продлится подольше.

– Думать иногда вредно, – усмехнулся губернатор. Но чтобы зря не пугать мужика, добавил: – А иногда полезно.

В конце концов, ничего плохого пока не произошло.

Шевелев управляем. Скоробогатов вообще ничего нехорошего не сделал. А что Васькин майор на горячем попался – так это его работа.

Нет, определенно надо расслабиться. А то так и загнать себя недолго – у Синегорова полно примеров, когда более чем уважаемые «пассажиры» (так в определенных кругах именовались реально успешные люди) откидывали коньки в совсем еще юном возрасте. Так что делу, конечно, время, но и потехе тоже следует выделять свой час.

– Ладно, я пошел вниз. Четверых точно не надо. Одну оставь. Или ладно, я сам Карине объясню.

Губернатор направился к знакомой лестнице, на которую, правда, не всякий мог попасть: надо было знать шифр на кодовом замке. Вслед ему смотрел метрдотель. «А ведь он ревнует», – вдруг дошло до Михаила Ивановича. Не хочет встречи тет-а-тет со своей женой. Вот же дурак! Девок сейчас привезут вдвое красивее и моложе его Карины. Но все равно забавно.

Он спустился по лестнице. Внизу, в стильно меблированной столовой, хозяйничала жена метра – официанты на эту территорию не допускались. Стол был сервирован для фуршета, но еда была только легкой: фрукты, деликатесы. И спиртное, конечно.

– Банкет отменяется, – сказал Синегоров, подходя к столу. – Гости разъехались, дел полно.

– А вы? – обернулась к нему Карина.

А она ничего. Лет ей, конечно, не двадцать. И пару отпрысков этому чернявому родила. Но фигуру сохранила, джинсы нормально все обтягивают. И грудь под водолазкой тоже вполне товарная.

Женщина поймала взгляд губернатора и слегка заволновалась.

– Что с приглашенными делать? – спросила она. – Массажист будет через двадцать минут. Девушки – через час.

– Отменяй всех, – махнул рукой Михаил Иванович. – Мне тебя достаточно.

– Как? – теперь уже всерьез испугалась Карина. – Леон наверху!

Дама, похоже, пришла в ужас от непредвиденного секса – хоть и не пятнадцать лет девушке, но домашних осложнений ей точно не хотелось. Этакое восточное целомудрие.

– Он не узнает, – усмехнулся Синегоров, недвусмысленно дотронувшись до ее действительно крепкой груди. Тонкая водолазка даже сосков не скрывала. – Если, конечно, ты не проболтаешься.

– Михаил Иванович, – взмолилась женщина. – Я ему ни разу не изменяла!

– Вот когда-то и надо начинать, – случайно начавшаяся история явно затягивала губернатора.

– Но я боюсь! Вдруг Леон войдет?

– Не войдет, – спокойно сказал тот, начав расстегивать ей джинсы. – Не посмеет. Давай быстрей! – прикрикнул он на женщину.

Та, покраснев и судорожно работая руками, стянула с себя джинсы. Колготки и плавки просто спустила ниже колен.

– Повернись, – приказал ей Синегоров. Он и в самом деле сильно возбудился от нестандартной ситуации.

Она повернулась, облокотилась локтями на фуршетный стол, и губернатор быстро и шумно овладел ею.

Через пару минут все было кончено.

Жена мэтра натягивала одежду. На глазах ее блестели слезы.

– Хорош реветь, тушь потечет, – усмехнулся Михаил Иванович, застегивая брюки.

Карина промокнула глаза салфеткой.

– Не переживай, – погладил он ее по филейной части. – Под этот Новый год все официальные банкеты будут ваши. Нормально поднимете денег.

Карина уже была в форме, даже, пусть и не слишком успешно, попыталась изобразить на лице улыбку.

– Все, я пошел, – попрощался губернатор с объектом внезапной страсти и направился к выходу.

– Леон, меня вызывают в правительство, – сказал он, проходя мимо метрдотеля. – Так что я все Карине отменил. Но счет выставляй, ты ж не виноват. Завтра оплатят.

– Хорошо, – сказал Леон, недоверчиво поглядывая на губернатора.

«Гадай, милый», – ухмыльнулся про себя Михаил Иванович. В этом приключении его точно не разоблачат: Карина будет молчать, как партизанка. Да и скоротечность их встречи тоже станет работать на ее невиновность.

А даже если б разоблачили?

Михаил Иванович уже давненько ощущал себя вершителем людских судеб. Что не позволено быку, то позволено Юпитеру. В конце концов, его собственный род прослеживался от конюшего самого Ивана Грозного. А конюший – немалая должность при дворе.

«А если б Иван Васильевич решил отыметь жену своего конюшего?» – вдруг мелькнула свежая мысль.

Тоже не страшно. Если таковое и в самом деле когда-то произошло, то в его, Михаила Ивановича, жилах сейчас течет царская кровь. Не зря же он губернатор: а его губерния поболее Франции будет.

Что ж поделать, если страна у нас такая. Либо ты начальник, либо – холоп. Даже секс легко подстраивается под эту нехитрую и, в общем-то, принимаемую большинством схему.

И Синегоров, довольный собой и в самом деле приятно расслабленный, направился в вестибюль, где уже сидел его личный охранник.

Дела государственные не ждут.

Три недели прошло, а Николая Владленовича Лена больше так ни разу и не увидела. Хотя была уверена, что тот придет.

И в очередной раз убедилась: с мужчинами ни в чем нельзя быть уверенной.

Однако никакой обиды не почувствовала. Да и какая может быть обида? Помог им с дочкой человек. Очень здорово помог. А потом еще и праздник устроил. И если продолжения праздника не последовало, то это никак не повод обижаться.

Логика безупречная.

Впрочем, даже безупречная логика не мешала Лене поначалу время от времени выглядывать во двор – не въезжает ли туда знакомая «Тойота»?

«Тойота» не въезжала, и Лена посматривала в окно все реже, отвлекаемая обычными насущными делами: кормила и обихаживала Маргаритку, отбегала в магазины за продуктами – брать с собой лишний раз ребенка она по-прежнему опасалась. Да мало ли у одинокой женщины домашних дел? Внешне незаметные – даже перечислить сложно, – они так хитро и ненасытно устроены, что свободная минутка появлялась лишь тогда, когда Маргаритка засыпала.

Лена ложилась рядом с дочкой, включала видик, ставила фильм с любимым французом Жаном Рено и… через пять-десять минут сама засыпала, убаюканная киноголосами, усталостью и теплом приникшего к ней родного тельца.

В общем, устроил им Николай Владленович праздник и исчез.

Однако сейчас Лене было совсем не до праздников, тем более прошедших. Она разглядывала конверт с синими служебными штемпелями, уже точно зная, что ничего хорошего ей это письмецо не предвещает.