Иосиф Гольман - Вера, Надежда, Виктория

Она помчалась по заснеженным дорожкам в сторону дома – снег таки выпал, и обильный, а Маргаритка еще маленькая, чтобы подолгу оставаться одной.

По дороге, на бегу, купила в ларьке любимый тортик дочки: только что испеченную полукилограммовую «Сказку».

Во двор забежала, запыхавшись, – и тут же увидела знакомую машину.

Удивилась. Обрадовалась. Зашла в подъезд.

На лестнице перед ее квартирой, прямо на ступеньках, сидел… Круглов Николай Владленович. Собственной персоной. Папочку пластмассовую под себя, чтоб не испачкаться, подстелил. Все такой же маленький, аккуратненький. В модной, рассеченной на неровные прямоугольнички белыми меховыми полосками итальянской дубленке: Лена видела похожую в передаче о дизайне одежды.

– Здравствуйте, Лена, – улыбнулся он. – А мы тут с Маргариткой общаемся.

– Здравствуйте, – оторопело ответила та. – Почему ж вы не заходите?

– Мама, ты же сказала: никому не открывать! – запищал из-за двери обиженный Маргариткин голос.

– Все она правильно делает, – поддержал девочку Николай. – Сказано не открывать, значит, не открывать.

Через минуту они уже снимали в прихожей верхнюю одежду: он – свою шикарную дизайнерскую дубленку, она – более чем скромную шубку из «меха чебурашки».

– Я сейчас вас чаем напою, – захлопотала Лена («Господи, как кстати с тортиком получилось!»).

Она машинально поискала в серванте свой замечательный немецкий сервиз, пока не вспомнила, что фарфор остался в хищных лапах Катьки Лебедевой.

– А чашки у нас только обычные остались, – полуизвинилась Лена перед гостем.

– Вот уж что точно меня не волнует, – усмехнулся Круглов.

Еще через минуту они уже осторожно пили обжигающий черный чай, заедая его восхитительным свежеиспеченным тортиком.

– Это и есть простое человеческое счастье, – подытожил гость.

И тут в Лениной голове все сошлось. Связалось. Соединилось.

– Так это вы оплатили коммуналку, – сказала она.

– Меня это не напрягло.

– Но я не могу принимать подарки, которые даже не обсуждались.

– Не берите в голову, – отмахнулся Николай Владленович. – Это вообще неважно.

– Неважно понимать, что происходит с твоими собственными финансами?

– Неважно все, кроме здоровья детей, – уже серьезно ответил Николай. – Я имею в виду настоящую важность.

С этим пунктом его рассуждений Лена была вынуждена согласиться.

– Я, собственно, зачем приехал, – медленно подошел к главному Круглов. – У меня сегодня день рожденья. А в этом городе я знаю только Женьку и вас. Причем Женька уехал в Вологду на своем «Логане». Остаетесь вы.

– Я вас поздравляю, – прервала возникшую было паузу Лена. И осеклась: фраза получилась двусмысленная.

– Этого мало, – засмеялся гость. – Я предлагаю отметить мой сороковник в том же месте, где мы праздновали Маргариткин тест.

– Так у вас еще и юбилей? – ахнула Лена. Она пока не решила, как относиться к щедрому подарку Николая, но теперь определяющим было другое чувство: встречать юбилей в чужом городе и в одиночку – это безобразие. Вне всякой связи с коммуналкой, деньгами и возможными вариантами отношений.

– Типа того, – невесело подтвердил Николай.

– А… как же так вышло? – не очень вежливо поинтересовалась хозяйка. Ей вдруг пришла в голову мысль, что его одиночество – не слишком настоящее. А скорее – хороший повод для продолжения знакомства.

– Да вот… – губы Николая сразу как-то затвердели. – Так и вышло.

Теперь уже Лена чувствовала себя неуютно со своим недоверием: за спиной гостя, похоже, имелось что-то не слишком приятное и не располагающее к откровениям.

Чтобы выиграть время, спросила Маргаритку, чем она так увлеченно занялась.

– Подарок делаю, – ответила та, сосредоточенно возясь с пластилином. – Дяде Коле.

Вот и урок получен.

Иногда не надо много думать, иногда лучше просто делать.

– Конечно, мы едем с вами, – сказала она Круглову. – Вот только Маргаритка свой подарок долепит. А пока вы с ней посидите, я на десять минут выбегу.

(«Все-таки не зря фарфор ушел к Катьке, – мелькнула в ее голове мысль. – Иначе подарок Круглову купить было бы не на что».)

– В магазин? – улыбнулся Круглов.

– Я ж не умею лепить из пластилина, – улыбнулась в ответ Лена.

– Не надо в магазин, – мягко сказал Николай Владленович. – Все, что можно купить в магазине, меня давно не интересует.

«Странное дело, – подумала Лена. – И голос мягкий, и сам маленький, а перечить не тянет». Так что в магазин она не пойдет. Но и без подарка в юбилей – тоже невозможно.

Разве что себя подарить?

Мысленно представив свое отражение в зеркале, трезво оценила: фигура – на твердую четверку. Лицо пока тоже около того. Но без прически, без маникюра, без макияжа. И даже без нового выходного платья, перешедшего в Катькину собственность в предыдущий заход.

В общем, так себе подарок. Не на юбилей.

Странное дело, производя все эти тонкие расчеты и оценки, Лена не слишком расстроилась. Да, несомненно, ей хотелось бы быть ухоженной и сексуальной. А еще ей хотелось бы быть обеспеченной и замужней.

Но бог, вместе с врачами, спас ее дочку, и это уже было такое благо, что все остальное отходило на второй план. Так что будь как будет. А тут еще и Маргаритка закончила свою нелегкую работенку: пластилин потом надо будет отдирать не только от ее платья, но и от стола, от пола и даже немножко от обоев.

Повосхищавшись Маргариткиным произведением – настоящее концептуальное искусство: без объяснений точно не въехать, Круглов пошел греть для девочки салон «Тойоты», а Лена стала собирать дочку в поездку.

Уже в машине Николай Владленович ответил по крайней мере на один не заданный Леной вопрос.

– Я уезжал из города, – объяснил он. – А когда приехал – простудился. Так что к Маргаритке мне было нельзя.

«А хотелось?» – так и подмывало задать вопрос Лену. Но не задала. Ответ, похоже, был ясен: они ехали в кругловской «Тойоте» на кругловский день рождения.

Перед уже знакомым придорожным рестораном их встретил… самодельный фейерверк и целый автопарк из недешевых машин.

«Вот тебе и юбилейное одиночество», – не успела удивиться Лена, как Николай Владленович все объяснил:

– В главном зале – свадьба. А мы – в том же, где и были.

Лена уже и сама увидела невесту в длинном белом платье с фатой: две ее подружки, исполненные гордости, несли длинный белый «хвост», чтобы тот не соприкасался с серым снегом, перемешанным колесами автомобилей.

– Принцесса! – восторженно прокомментировала Маргаритка, прильнув к стеклу.

– И ты такая будешь, – пообещал ей Круглов.

Они вылезли из машины и через боковой вход вошли в уже знакомое помещение.

Все было как в прошлый заезд, но в этот раз – чуть скромнее. Поменьше деликатесов, поменьше салатиков, хотя на неизбалованный взгляд Лены – более чем достаточно для них троих.