Николай Шмигалёв - Почти как три богатыря

Не подозревая о произошедшей с иноземными богатырями физиологическо-магической перемене «скакали рыцари, ещё совсем не знали, что (!) им в итоге там придётся пережить».

Цыган не стал мудрить, пошёл врукопашную («как мельница в буран «вервольф» кружил»), колдун с помощью волшебной трости закручивал сногсшибающие смерчи («да так, что армию в овраги ветром сносит»), а Царевич затрубил со всей дури в горн, что «раскаты грома он трубою перекрыл, забарабанил нестерпимо в перепонки, войска контузил, ошарашил, оглушил». И, несмотря на то, что Пропистон сражался по всем правилам передовой военной науки – заход с флангов, засадный отряд, полное окружение малочисленного противника, броуновская атака, поочерёдный наскок, стремительный скачок – эти тактические уловки явного перевеса по ходу боя ему так и не принесли.

Я нарочно опускаю все подробности сражения, оставляя их на растерзание вашему кровожадному воображению, ибо, если пересказывать весь ход боя, расписанный в балладе на доброй полусотне листов, у нас не останется времени на затяжной перекур.

Тогда давайте сразу перейдём к концовке битвы, которую, считаю, уже можно преподнести без сокращений, только читать надо будет ещё тоскливее и протяжнее.

В принципе, дальше можно не продолжать. Там на оставшихся страницах баллады менестрель поимённо оплакивает покалеченных и напуганных на поле брани рыцарей.

Сразу скажу, что «грузом 200» в той схватке, как это хотят представить потомки рыцарей и короля Пропистона, и не пахло. Максимум увечье, травма или заикание. А не то, как пытаются выдать желаемое за действительное иноземные историки, искажая факты: «Внезапно на мирно пасшееся на лугу войско короля Пропистона коварно напали форс-мажорные обстоятельства, что переводится на дикарский язык как непреодолимые силы противника. Полегло к чертям собачьим всё войско. и разлагалось оно ещё полгода, потому как некому было с почестями захоронить героев, а без почестей герои хорониться не соглашались…».

Абсурд, да и только! Вот и эта баллада фон Бубена, намного правдивее иноземских так называемых архивных Икс– и Игрек-файлов.

Что ж, у нас всё-таки сказка, а не площадка для историко-политических дискуссий. Давайте вернёмся к нашим козлам, то есть баранам, а точнее.

Пропистон понял, что своим необдуманным поступком нарвался на более крупные неприятности. Отдышавшись от, организованной по всем правилам баталий, героической ретирады, он в срочном порядке направил, парламентёра из числа своего безотказного менестреля Йохана фон Бубена с богатым «магарычом» (в который входили запасы провианта, пуховики и спальные мешки) к продолжившим после краткосрочного привала свой путь богатырям. Взяв с менестреля честное-пречестное слово, что он уговорит не обижаться эту троицу на «введённого в заблуждение» короля, ибо, как говорится, «после драки а ля гер, не а ля гер». Также попросил Бубена постараться склонить их на ратную службу Его Королевскому Величеству в качестве наёмников в Его же Величества Почётный Иностранный Легион Почётных Иностранных Легионеров, и если же они не согласятся, то, как минимум, проводить их до границы и убедиться своими собственными глазами, что они без задних мыслей покинули территорию королевства.

Затем августейший в скором порядке подготовил пакт о вечной дружбе между своим и тридевятым (но это только по уровню жизни, а по военной мощи уже почти первым!) государствами, в коем обязался (сам, сам, да, никто его не просил) оплатить весь внешний долг «многоуважаемого и авторитетного монарха Владибора-свет-Ильича» в казинах и ресторациях герцогства Маньякко. Данный документ он по скорому отправил в своё посольство по факсо-голубинной почте.

Фон Бубен нагнал пересекавших наискосок королевство богатырей уже на его противоположной окраине. Удобно разместив своё, не самое отважное в королевстве менестрельское сердце в пятках, он окликнул не в ногу марширующую по шоссе троицу и, виновато пожимая плечами, передал глубочайшие извинения от «любезного сира Пропистона» и его стратегический план укрепления вооружённых сил королевства.

Не знаю, что больше подействовало на богатырей: жалкий вид тощего менестреля или переданное на словах (со всхлипываниями и заламыванием рук) дружелюбное послание короля, но наши герои поспешили в ответном слове передать монарху, что нисколько не обиделись на него, а даже наоборот, чувствуют себя немного не в своей тарелке за так безжалостно избитую ими одну из лучших армий во всей Евландии.

С благодарностью приняв дары от менестреля, богатыри ещё раз заверили последнего в своих дружеских намерениях по отношению ко всему их королевству и к королю в частности, но на службу, даже за хороший годовой оклад с бонусами, внеочередное звание «сэра», должность «пэра» с обязанностями «мэра» и почётный боевой орден «Пурпурной печени», дававший определённые льготы его обладателям при получении ипотечных кредитов, всё равно поступать отказались.

– У нас контракт с государём-батюшкой. Да и королевств и царств много, а Родина (та самая, которая с большой буквы) у нас одна, – пояснил за всех причину отказа Иван Царевич. И хотя Сероволк и Василевс думали несколько иначе: первый просто-напросто любил волю-вольную, а второй больше склонялся к научно-алхимической деятельности, чем к ратно-наёмному делу, но и они, соглашаясь с товарищем, кивнули.

– Значит, так сему и быть, – поклонился им фон Бубен. – Передам нашему августейшему сиру Пропистону ваши золотые слова, многоуважаемые сэры энд джентльмены. Счастливого вам пути!

Менестрель фон Бубен сел на своего коня и с чувством глубокой радости от чувства исполненного долга повернул к королевскому замку. Теперь он смело мог доложить августейшему Пропистону, что погромов, насилия и мародёрства со стороны «воинственных дикарей» («которые оказались не такими уж воинственными, и уж совсем не дикарями» – прим. менестреля) в королевстве не планируется. С одной стороны, это была радостная для короля весть, с другой, не совсем – жаловаться в международный трибунал по правам человека не на что, а так хочется. Ведь побитое в потасовке войско не в счёт, любой маломальский адвокат докажет, что «навешали» им по-честному, потом ещё и «за гнилой базар» могут моральную неустойку истребовать «ответчики» с «истца».