Менахем Тальми - Из Яффских рассказов (8 рассказов)

Останавливаются у кафе Хазбона. Малыш Царфати уже опускает ставни заведения. Двое стоящих на тротуаре видят "мерседес" Сальмона и быстро уходят. Яффские заходят внутрь. Те, кто сидят там, внутри, за картами, прекращают играть. Все молчат. Только страх говорит сам за себя. Хазбон выходит из кухни. Какие гости! Хазбон глубоко вздыхает.

— А что, Хазбон, там каких-то полбутылки арака с утра осталось? — спрашивает Сальмон.

— Таких важных гостей полбутылкой не встречают, — говорит Хазбон и несет новую, — были проблемы, ребята?

— А с чего это тебя интересует? — спрашивает Сальмон.

— Так мы только вчера закончили обои клеить, — говорит Хазбон с выражением сожаления и опасения.

— Не бери в голову, — говорит Сальмон, — мы только выпьем за здоровье Марго. Ну, еще за Мошона. И за Шимона, который не с нами, и за Хазбона, который как раз здесь.

И тут открывается дверь, и кто же это? А не кто иной как сам майор Бен-Дадон.

— Еще и рюмочку первую не допили, и тут уже мне звонят, — кривит рожу Сальмон.

— Снова решили птички на наше дерево сесть, — начинает майор Бен-Дадон, — что-то сегодня особенное случилось, а, яффские?

— Да не приведи Господь, — уверенно отвечает Сальмон, — мы только приехали прикончить бутылочку, что с утра осталась.

— И все?

— Век свободы не видать!

И пацаны садятся в машину и едут дальше. Включают магнитофон, слушают "Караван-патруль". Отбивают ритм чем придется по чему придется. Тут видят шалманчик "Кипарис", и Хаим Вышибала базарит:

— А чего бы не взять по паре молоденьких шашлычков?

— С коньячком неплохо пойдут, — соглашается Сальмон.

— Я больше не могу, не могу, — хрипит Мошон, погруженный по уши в объятия Марго.

— Что не могу? — удивляется Сальмон.

— Восемь месяцев…

— Ничего, подождешь еще пару минут. И запомни, кореш: спешка никогда к добру не приводит.

Останавливаются у "Кипариса", и видят, как двое посетителей узнают прибывших, кладут вилки и легкими шагами сваливают на задний двор, стараясь держаться тише воды, ниже травы. Доки, владелец заведения, бросается вытирать руки, становится у входа и приговаривает:

— Какие гости! Ах, какие гости!

Затем он кричит Хасану:

— Клади новые угли, разводи большой огонь.

Потом Якову-официанту:

— Расстели новую скатерть, возьми в шкафу из самых наиновейших!

Потом своему сыну:

— Беги домой, возьми мисочку тхины и питы свежие, которые после обеда привезли.

Потом гостям:

— Входите, гости дорогие, есть пиво "Туборг" и, может, арака из Рамле?

— Нет, только по шашлычку на брата и по рюмочке коньяка, — говорит Сальмон, — мы спешим.

— А куда вам спешить? Cпешка — от дьявола, — говорит Доки.

— Госпожа Мошона только что прибыла из-за границы, — говорит Сальмон, — восемь месяцев, человек иссох весь, так вот мы и спешим.

— Да, это действительно большой праздник, — соглашается Доки, — ради такого дела мы коньяк французский достанем.

Слово за слово, бутылка опустела.

— Чтоб у моих врагов пустые бутылки на столе стояли, — говорит Доки и тащит следующую — французский, настоящий.

— Давай, Мошон, за все хорошее! — говорят ему.

Но Мошон уже удержать рюмку не может.

В пять часов вечера встают ребята из-за стола. Только Мошон остается сидеть.

— Ноги, — говорит он, заикаясь, — не ходят.

Хаим Вышибала берет его под руку, как пакет, и тащит в машину.

— Стыд и позор! — говорит Сальмон. — Восемь месяцев мужик был на сухом пайке, а теперь, когда птичка уже в руках, так он выпал из игры.

— Домой… домой, — бормочет Мошон с закрытыми глазами.

— А что это у нас Мошон не поет? — спрашивает Сальмон.

— Отрубился мужик, — объясняет Сасон, — от долгого ожидания.

— Надо разбудить, — говорит Сальмон, — восемь месяцев на сухом пайке, а теперь, в последнюю минуту, заснуть?

— Может остановиться на Ха-Тикве, влить в него несколько доз кофе? — предлагает Хаим.

Останавливаются у Тайманца на Ха-Тикве. Объясняют ему сложившуюся ситуацию. Он понимающе кивает и приносит чашечку кофе — полкило кофе на полстакана воды:

— Это великана Голиафа из могилы поднимет.

Но Мошон не просыпается.

— Может, этот кофе на него по дороге подействует, — говорит Сальмон. — Ладно, поехали.

Поехали. Включают магнитофон, слушают "Караван-патруль", отбивают ритм. А вот уже и Яффо показался, а наш мужчина дремлет на руках своей возлюбленной. Приезжают. Говорить не о чем. Хаим берет Мошона под мышку и тащит его в дом, к постели. Его раздевают, ставят под душ, может, от холодной воды оклемается — Сальмон велел.

Мошон дрожит от холодной воды. Открывает глаза. Его тащат в спальню.

— Чтоб он нас всех не опозорил, — дышит Сальмон все еще дрожащему Мошону в затылок.

Закрывают дверь.

Ребята сидят в салоне. Открывают бутылку. Зажигают сигареты. Все молчат. Хотят услышать, как там дела. Но ничего не слышно.

— Марго! — зовет Сальмон.

— Чего? — слышится голос за дверью.

— У вас там все в порядке?

— Да все нормально. Он спит как ребенок.

— Стыд и срам! — Сальмон обхватывает голову руками.

(Перевел Александр Крюков)

Кто не знает киоска Джамили в Яффо. Это классное заведение работает до раннего утра. Просыпается человек посреди ночи и охота ему курнуть, а пачка пуста, что он будет делать? Да нет проблем — натягивает штаны и идет к Джамили. Просыпается человек посреди ночи — во рту сухо, организм требует холодненького пивка. Да нет проблем — бегом к Джамили. Пиво "Амстель", пиво "О'кей", какое угодно. Там и еда, и газеты, и тетрадки детишкам для школы, и жель для волос мужчине, и книги о сексе на арабском и на болгарском [11] в те годы евреи из Болгарии составляли значительную часть населения Яффо , — просто назови язык, который тебе нужен.

Идет крутая игра в карты, возникает спор, и нужна новая колода, чтобы никто не заподозрил, что карты меченые. Бегом к Джамили, у него есть и карты, и "Житанс" [12] известная марка французских сигарет .

А если вдруг потянет посмотреть на голых красоток на песочке у моря или просто лежащих на траве и кушающих виноград, так что при этом все их прелести наружу, — у Джамили полно таких журналов, да еще в два раза дешевле, чем в Тель-Авиве. Летом Джамили угощает клиентов арбузами, зимой Джамили готовит горячий маалаби [13] разновидность восточного пудинга с корицей и соком розы, а посыпает лакомство стружкой настоящего кокоса. Чай у Джамили с мятой, которая прямо из сада, кофе с кардамоном, и все — друзья Джамили.

Откуда у Джамили этот киоск? Каждый раз рассказывают новую историю. Некогда говорили, что он ограбил почтовое отделение и там ему попались алмазы, на эти деньги он и купил киоск. После уверяли, что ему перепало наследство от тети его жены, но потом сообразили, что это маловероятно, ведь он был еще холост, когда купил заведение. И вот несколько недель назад мы услышали последнюю версию. Сам Джамили рассказал.