Исаак Дан - Весна

Здесь всё было чужим, ненужным. Как засохшие корни, торчавшие из заброшенных горшков. Даже котёнок чувствовал себя уверенней. Словно это он прожил тут столько лет.

В груди по-прежнему неприятно резало. Всё никак не объяснялось тем, что у Милы нельзя было остаться. Если я не смог удержать её, когда она была рядом, когда она хотела, чтоб я сказал ей — останься, если я тогда молчал, как каменный идол, как манекен, как скотина, откуда у меня возьмутся силы теперь? – думал Спирит, пытаясь отвязаться от теснящихся в голове всё новых комбинаций слов, которые, прозвучав в телефонной трубке, могли бы заставить Аню вернуться в квартиру Милы.

Здесь не пахло покоем.

Взгляд упал на проигрыватель. Комнату стоило заполнить звуками.

Спирит торопливо перебирал пластинки. ”Страсти по Матфею”, ”Четырнадцать хоралов”. Всё не подходило сейчас. Следующим шёл Вивальди. Конечно. Спирит нацелил и опустил иглу там, где должна была быть “Весна” из “Времен года”.

О эти звуки, не похожие ни на что во Вселенной. Какие мысли и воспоминания родят они, какие обволакивают и покрывают дымкой, от каких избавляют напрочь. Как звучат они, как ранят и лечат. Как ясно могут изобразить, будто призывая вновь, дыханье Весны, хотя ни в чём с ним не сходны.

Спирит выключил проигрыватель, закрыл глаза. Музыка продолжала звучать для него. Он был маленьким мальчиком, бегущим за мотыльком, и мотыльком, танцующим в воздушном эфире под “Времена года”.

Спирит погасил свет. В окно заглянул восходящий месяц. Плотные шторы скрыли его. Спирит замер, ему почудилось копошение Джека на кухне. Потом начал различать в темноте, чёрный комок на тахте, это спящий котёнок, белые точки, это капельки молока, оставшиеся на его усах.

И Спирит сел в своё чёрное кресло.