Олег Сочалин - Больше, чем игра

— Повезло тебе, Галочкин. Готов играть? — Петрович уже давно ждал возможности поменять вратаря, но Овдиенко не позволял это сделать.

Прокудин смотрел в пол, боясь встретиться взглядом с кем-нибудь из ребят.

— Готов, — уверенно сказал Сергей. Он прекрасно понимал, что другого шанса сыграть у него может и не быть. Когда тренер вышел, Сергей спросил: — Парни, есть у кого пластырь? Палец замотать надо.

Несмотря на травму, Сергей играл здорово. Его уверенность передалась всем остальным игрокам, и в первом тайме «Заря» отстояла нулевую ничью. Но в самом начале второго тайма, когда Сергей в падении ловил мяч, прерывая пас в штрафную, пробегающий мимо игрок «Зеленогорска», изображая нарушение, упал, как подкошенный. Судья назначил пенальти. «Зеленогорск» повел один ноль.

Артём посмотрел на Прокудина. Антон довольно улыбался. Было понятно, что он втайне желает «Заре» поражения и очень расстроится, если его команда победит, когда его не будет на поле. Артём хотел сказать Антону что-то обидное, но вдруг осознал, что чувствует примерно то же самое. Ему стало стыдно, но он ничего не мог с собой поделать. Он понял, что играет, прежде всего, для себя, что футбол весьма эгоистичная игра.

Так больше не может продолжаться, — думал он. — На кого я стал похож? Бросаюсь на людей, дерусь непонятно за что, желаю поражения людям, вместе с которыми ещё вчера выходил на поле, клянчу у Дэна пенальти, отчаявшись забить с игры. Я не хочу быть таким, но я не знаю, как себя побороть. Ради чего? Я больше не верю, что в футболе всё по-честному. Я вижу только, как люди подставляют друг друга, как сдают матчи, как судьи не дают нормально играть, что тренер не всегда сам решает, кого выпустить на поле. Мне это надоело. Это уже не футбол, а какой-то балаган.

В ворота «Зари» влетел второй гол. Денис пытался накрыть удар нападающего «Зеленогорска», но мяч, рикошетом от его ноги, полетел в противоход вратарю, и Сергей не смог его отбить. Денис схватился за голову. Трибуна взорвалась аплодисментами и радостными криками болельщиков. Вдруг на поле выбежал фанат с горящим фаером в руке. На нём была маска, скрывающая лицо. Он через всё поле побежал к лесу. Люди на трибунах встретили его одобрительным смехом. За фанатом выбежали два милиционера, один из них был таким толстым, что, казалось, он гонится за собственным животом, а не за фанатом. Другой милиционер был постройнее, но бежал всё равно медленно. Он бросил в убегающего резиновую дубинку и к радости трибун промахнулся. Вскоре они скрылись в лесу.

Второй пропущенный гол убил всякую надежду игроков «Зари» даже на ничью. Они потеряли уверенность в себе, стали действовать хаотически. Каждый стремился в одиночку спасти команду. Артёму было больно со стороны наблюдать беспомощность ребят.

«Если я так же выгляжу со стороны, зачем мне играть? — думал он. — Отец Жанны прав, стоит заняться чем-нибудь серьёзным и зарабатывать деньги… Я сдаюсь. Потренируюсь ещё недельку с командой, а на следующую игру не поеду».

Ближе к концу игра успокоилась. Вдруг болельщики разом встали и начали скандировать: «Отпускай! Отпускай!» Артём обернулся и увидел, как милиционеры выводят из леса пойманного фаната. Его лицо уже не было скрыто под маской и было видно, что он чувствует себя героем дня.

«Это точно балаган! И я не хочу участвовать в этом балагане!!! Наш следующий соперник тоже „должен“ выйти во вторую лигу. Судья опять будет нас топить. Мы у обычных-то команд выиграть не можем, а тут победить просто нереально. Как в такой игре забить два гола? Лучше уйду сам, чем меня выгонит этот бурдюк. — Артём посмотрел в сторону Петровича. — А кто бы не сдался? Я обычный человек — такой же, как и все, я не лучше этого мира, и хватит об этом думать».

Артём лежал на кровати, силясь вспомнить свой сон, но ничего не получалось. В памяти не сохранилось ни единого образа, виденного ночью, но Артём почему-то был уверен, что ничего хорошего ему не снилось. Рядом спала Жанна. Она тихонько посапывала, при этом лицо её было напряжённым, казалось, даже во сне Жанне не всё равно, как она выглядит. Артём поднял с подушки тяжёлую голову и, увидев настенные часы, подскочил: «Я же на игру могу опоздать! Петрович после себя никого в раздевалку не пускает!» Второпях он ударился коленом о журнальный столик, на котором лежали недоеденные фрукты и под которым валялись две пустые бутылки из-под вина. Только тогда Артём вспомнил, что не собирался ехать на игру, и что вчера они с Жанной как раз отмечали его решение бросить футбол.

— Ты куда это? — сквозь сон спросила Жанна.

— Спи, спи, малыш. Я просто водички попить, — Артём пошёл на кухню.

Он чувствовал в своём теле приятную усталость. Вчера ночью Жанна позволяла ему всё, вознаграждая Артёма за отказ от футбола. Ей было даже немного неловко, что она так легко одержала победу. Артём не чувствовал её неловкости, он был на седьмом небе, и только один коротенький разговор вчера неприятно царапнул его самолюбие. Артём вспомнил этот разговор, стоя посреди кухни и глядя на чайник, из-за которого, собственно, всё и началось.

— Что это ты делаешь? Неужели нельзя налить воду в чашку? — спросила Жанна, глядя, как Артём пьёт воду прямо из носика чайника. Вино к тому времени уже кончилось, а пить очень хотелось.

— Просто, когда я так пью, я всегда детство вспоминаю, — смутившись, ответил Артём.

— А в чём прикол? — Жанна в недоумении приподняла брови.

— Ну, как… Я когда в детстве приходил с игры или тренировки, сразу бежал на кухню, чтобы напиться. Хватал обеими руками чайник с плиты и пил прямо с носика. Пил, пил, а вода всегда была тёплая, и я никак не мог напиться.

— Ну и что?

— Я не знаю, как объяснить… Просто теперь, когда так пью воду, я чувствую себя и маленьким мальчиком и собой теперешним одновременно.

— Как это?

— Я как будто вне времени существую, и там и здесь. Это так здорово! — Артём очень хотел, чтобы Жанна его поняла.

— М-м-м… прикольно! Но, может, пора уже повзрослеть? Мало ли что было в детстве. Папа говорит, что можно и до сорока лет играть в игрушки.

Обычный разговор. Ничего особенного. Только теперь Артём стоял посреди кухни и не знал, что ему делать: налить воды в чашку или попить так, как он любит, как он сделал бы это раньше, находясь на кухне один. Подняв чайник, Артём с радостью ощутил его лёгкость. Чайник был пуст. Артёму не нужно было делать выбор. Он пошёл в ванную, чтобы умыться.

После хлорированной воды кожу на лице неприятно стянуло. Артём попробовал попить прямо из-под крана, но после первого глотка с отвращением выплюнул остатки воды в раковину. Потом тяжело вздохнул и уставился на своё отражение в зеркале.