Роберт Левелин - Внезапное богатство

– Другими словами, вы оставляете деньги себе.

– Вам нужны деньги, Майлз? – спросил Марио.

– Нет.

– А вам, Анна, они нужны?

– Не нужны.

– А Пола нуждается в деньгах? Нет. Так в чем же проблема?

– Проблема состоит в том, – зло сказала Анна, – что мы чувствуем, что нас использовали.

– Но вы тоже меня использовали. Вы использовали меня, чтобы я помог вам стать такими, какие вы сейчас есть. Два очень счастливых человека, влюбленных друг в друга. Зачем все разрушать?

– В этом есть смысл, – сказал Майлз.

– Это нечестно, – возразила Анна. – Мы совершили преступление, все мы, впервые в своей жизни. Мы рисковали, а Марио просто воспользовался плодами этого преступления. Это просто нечестно.

– Если рассматривать дело под этим углом, то – да, это нечестно, но вы сделали это не ради выгоды. Вы ограбили поезд не для того, чтобы забрать деньги, вы сделали это, чтобы стать лучше. Чтобы проснуться. Ты хочешь спать, Анна?

– Я знаю, что это сработало. Речь сейчас не об этом.

– Поверни здесь, – сказал Марио. – Это должно быть где-то здесь справа.

Марио понаблюдал за Анной некоторое время, пока та вела фургон. Он видел, как в ней происходит внутренняя борьба. Она была очень сердита – естественное последствие глубокой травмы.

Марио снова оглянулся посмотреть, что там происходит в кузове. Филипп по-прежнему сидел, прислонившись к стенке фургона, на щеке темнело пятно засохшей крови. Он был очень сильным человеком, и такая поверхностная рана не могла долго его сдерживать.

– Что? – неожиданно спросил Филипп. Он глядел на Майлза.

– Я просто пытаюсь, как бы это сказать, прочувствовать эту ситуация по-старому, – сказал тот. – Ну, понимаете, оценить все так, как я это делал раньше.

Марио улыбнулся. Перемена в Майлзе была такой разительной. Он стал человеком, глубоко чувствующим, просто разрываемым чувствами, бессвязными и великими. Марио ощутил приступ гордости.

– Merde! – сказал Филипп.

– Например, я пытаюсь почувствовать, не пристрелите ли вы меня, если я верну вам пистолет.

Филипп улыбнулся. От этого слегка треснула корка крови, запекшейся на его щеке.

– Ты не сможешь почувствовать, собираюсь ли я тебя пристрелить или нет. Я слишком хорошо подготовлен, чтобы позволять другим читать подобную информацию по выражению лица или на языке тела.

– И где вас готовили?

– В Иностранном легионе, naturellement. [25]

– Я так и подумал, – сказал Майлз. Он повернулся к Анне. – Я не могу сам решить, я часто ошибаюсь. Мне отдать ему пистолет, Анна?

– Ja, почему бы нет? Он не застрелит нас. Слишком трудно будет избавиться от тел.

– Ах да, хотел бы я рассуждать так же логично. Сейчас я способен только на ощущения. Чувства, чувства, чувства – в этом весь я.

Майлз сел на место, и Марио увидел, как он передал Филиппу револьвер. Француз очень медленно принял его, оттянул ось барабана и извлек патроны.

– Он был заряжен и снят с предохранителя. Тебе нужно было лишь слегка прикоснуться к спусковому крючку, чтобы он выстрелил, – сказал Филипп, пряча пистолет под пиджак. – Мне крупно повезло.

– Я знаю. И, если подумать, то нам всем крупно повезло, – сказал Майлз.

Марио повернулся и начал глядеть на дорогу. Он увидел, что они подъезжают ко входу.

– Вот мы и приехали.

Майлз наклонился вперед на переднем сиденье. Марио почувствовал его руку у себя на плече. Майлз никогда бы не сделал этого раньше.

– Мы куда-то летим? – спросил он, потому что прямо перед ними стоял готовый к запуску самолет с красными крыльями.

– Нет, мы просто используем это безопасное место для передачи денег.

Они поехали по широкой дороге, которая, как предположил Марио, раньше служила взлетно-посадочной полосой. Он никогда не был в этом месте, поэтому чувствовал себя неуютно. Высокая трава росла по краям дороги, и больше ничего не было видно.

– Какое странное место, – сказал Майлз. – Меня терзают смутные ощущения. Спину щекочет так, словно кто-то пристально смотрит в нее. Я чувствую себя совершенно голым.

Марио слышал, как Филипп прошел в конец фургона. Он повернулся и увидел, что тот выглядывает в заднее окошко.

– Возможно, нас кто-то преследует.

– Я так не думаю, – сказала Анна. – Если бы они собирались остановить нас, то давно бы это сделали, еще в Лондоне. Я всю поездку очень внимательно следила: за нами никто не ехал.

– Вон туда! – сказал Марио, указывая на крышу большого здания, внезапно появившегося на горизонте.

Анна снизила скорость. Это был ветхий ангар посреди аэродрома. Наблюдательная вышка и несколько разбросанных домиков виднелись через широкое травяное поле. Дул сильный ветер, принося легкую изморось.

Огромная откатывающаяся дверь ангара отворилась. Марио помахал рукой из окна автофургона своему бывшему клиенту.

Появился очень изысканно одетый мужчина. Он подошел к Марио, и они обменялись рукопожатием.

– Как раз вовремя, – сказал Гастон Белл. – Нужно работать быстро. Загоняйте фургон в ангар.

Майлз и Анна вылезли из фургона и встали под гулким мрачным навесом ангара. Они поморгали немного, давая глазам быстрей привыкнуть к слабому освещению. Майлз ощущал, как в груди что-то затрепетало с той стороны, где стояла Анна. Ему стало интересно, постоянно ли он теперь будет испытывать подобные ощущения. Будет ли он чувствовать подобное, когда станет стариком и будет сидеть под открытым небом в саду с пожилой леди по имени Анна Бенц?

Майлз огляделся вокруг и глубоко вдохнул замечательный запах склада старых вещей. Немного сексуальный: новый и волнующий.

Ему удалось разглядеть небольшой двухмоторный аэроплан, стоявший посреди множества ящиков. Марио вышел из-за самолета и пошел к ним с мужчиной, который открыл дверь ангара. Третий человек присоединился к ним, выйдя из темноты. Он был также хорошо одет, по виду европеец.

Майлз повернулся к Анне.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил он тихо.

– Я никому из этих людей не доверяю. Мы понятия не имели о том, что это надувательство, тогда как они все знали. Гораздо больше людей знали о том, что произойдет сегодня, чем мы думали. Это все очень плохо, согласен?

– Мне очень жаль, Анна, я просто не могу сразу сообразить. Я знаю, что все это немного надувательство и все в таком роде, но я чувствую себя настолько… я собирался сказать слово «лучше», и это правда. Но я чувствую нечто гораздо большее. Все, что Марио мне обещал, произошло на самом деле, и я безумно в тебя влюбился.

– Правда?

– Боже, конечно, – выпалил Майлз. И тут он все понял. Молния сомнения и боли ударила его в грудь. Словно зулусское копье, она была изогнутой и зазубренной. С этим было очень трудно смириться. Он все слышал, он все чувствовал. То, как Анна ответила на его признание, могло означать только одно: она не испытывала ответного чувства. Майлз вдруг понял, что вспышка сексуальной страсти в доме на Брайанстон-сквер была всего лишь тем, чем была. Вспышкой страсти, снятием напряжения. Не больше. Для Анны, по крайней мере. И все же в фургоне она сказала ему, что хочет его, что согласна поехать с ним в Германию, даже выйти замуж. Наверное, несмотря на то что чувства Майлза работали на полную мощность, женщины по-прежнему легко могли привести его в замешательство.