Ицхак Шалев - Дело Габриэля Тироша

– Я думаю, что психология семнадцатилетних, их взгляд на мир, всю сложность их личных взаимоотношений в «Деле Габриэля Тироша» переданы предельно точно. С одной поправкой: для того времени. Конечно, в наши дни молодежь живет иными интересами, да и психология у нее совершенно иная. Хотя, конечно, есть моменты, неразрывно связанные с самой человеческой природой и остающиеся неизменными на протяжении тысячелетий. И все же время берет свое… Согласитесь, в наше время трудно, не исключено даже, что вообще невозможно найти учителя, который был бы способен так влиять на своих учеников, как Габриэль Тирош. Изменилось время – и не стало таких учителей…

– Откуда у вашего отца было такое знание юношеской психологии?

– Ну, как я уже сказал, он был учителем – и хорошим учителем. И, соответственно, повседневная жизнь школы, взаимоотношения между старшеклассниками, между школьниками и учителями были частью его жизни.

– Кстати, какой предмет он преподавал?

– ТАНАХ.

– Он был религиозным человеком?

– Нет, что вы! Совершенно светским, и нас, своих детей, он тоже воспитал в таком духе. Но вместе с тем он был блестящим знатоком ТАНАХа, считал, что эта книга имеет непреходящую национальную и историческую ценность и что каждый еврей должен быть знаком с ее текстом. Он проводил уникальные, захватывающие экскурсии по библейским местам, во время которых перед нами или его учениками едва ли не в буквальном смысле этого слова оживали страницы Книги книг…

– То есть он делал то же самое, что и его герой – учитель Габриэль Тирош! Не является ли «Дело Габриэля Тироша» своего рода художественной автобиографией? Или даже более того – документальной повестью?

– Нет ни в коем случае. Весь ее сюжет выдуман от начала до конца…

– Но вы не будете отрицать, что многие черты Габри-эля Тироша совпадают с чертами личности вашего отца Ицхака Шалева. Да и поступки тоже…

– Определенное совпадение, возможно, есть. Но Габриэль Тирош был практиком, человеком, который, в конце концов, взял в руки оружие и пошел сводить счеты с арабами. Отец же по натуре был теоретиком, никогда не пробовавшим воплотить свои убеждения в реальные действия…

– То есть главный герой повести Габриэль Тирош, решивший ответить на арабский террор еврейским террором – это, по сути дела, некий идеал, тот человек, которым хотел бы стать Ицхак Шалев в реальности, но так им и не стал?

– Возможно, хотя у меня нет ответа на этот вопрос. Наверное, его следовало бы задать самому Ицхаку Шалеву, но теперь у папы уже ничего не спросишь… В то же время я хочу подчеркнуть, что сюжет «Дела Габриэля Тироша» довольно жизненный: в те годы подростки уже в 16–17 лет активно включались в деятельность еврейских подпольных организаций. И никто не усматривал в этом чего-то экстраординарного… Разноплановость книги, ее несомненные высокие художественные достоинства и обусловили то, что она сразу же после своего выхода в свет стала бестселлером. Молодежь и подростки увидели в ней книгу о самих себе, о своих метаниях и проблемах. Люди постарше – прекрасное воссоздание еще памятных им событий и, одновременно, явно и ярко выраженный политический заряд, декларацию правых политических взглядов ее автора. Сам выход книги сопровождался грандиозным политическим и литературным скандалом: «Дело Габриэля Тироша» первым выпустило в свет издательство «Ам овед» («Рабочий народ»), находящееся под полным контролем левых партий и Объединенного профсоюза. Никто не понял, как такое левое издательство позволило себе выпустить столь «правую» книгу, но мгновенно вспыхнули споры о том, должно ли было оно выпускать такую книгу, и стоило ли вообще разрешать «Дело Габриэля Тироша» к печати. Сам отец считал, что написал удачный политический роман и страшно этим гордился…

– А что думает по поводу этой вещи Ицхака Шалева писатель Меир Шалев?

– Я по-прежнему считаю, что основная сила этой книги заключена в драматической и правдивой любовной истории. Еще я глубоко убежден, что писатель Ицхак Шалев одержал сокрушительную победу над Ицхаком Шалевом-человеком и его личными политическими взглядами. И в результате в книге возникла та самая неоднозначность, которая является неотъемлемой чертой подлинной литературы. Читатель сам должен вынести свое мнение о Габриэле Тироше, решить, кем тот являлся – национальным героем или безответственным типом, в результате авантюры которого погибла его ученица – замечательная, умеющая искренне любить и чувствовать девушка Айя…

Кстати, «Дело Габриэля Тироша» – одна из самых любимых книг израильской правонастроенной молодежи. И каждый раз после ее очередного переиздания юноши и девушки закидывают меня гневными письмами о том, как у такого прекрасного папы мог родиться такой неправильный сын, как я. И я отвечаю им, что в нашей семье всегда был принят плюрализм в политических взглядах: все родственники моего отца были «правыми», все они входили в такие организации как ЭЦЕЛ и ЛЕХИ, в то время как вся родня матери, наоборот, придерживалась левых политических взглядов. Сам я – «левый», но я никогда не пытался привнести свои политические убеждения в мои книги. Потому что самое глубокое мое убеждение заключается в том, что любая политическая окраска категорически противопоказана подлинной литературе.

– Чем интересен роман сегодняшнему русскоязычному читателю – и в России и в Израиле, да и шире – всюду, читают по-русски?

– Прежде всего, потому, тем, что это – прекрасный рассказ о любви, способный тронуть любое сердце. Потому что он написан подлинным мастером слова, чьи метафоры точны и неожиданны, а образы полны жизненной правды и силы. Потому что в этой книге поднимаются вечные вопросы о том, что такое подлинная любовь, мужество, преданность, духовность. О том, до каких пор простирается право человека распоряжаться чужими судьбами… Это – хорошая, добротная книга. И мне лишь остается надеяться, что ее переводчику удалось донести до русскоязычного читателя всю мощь и художественные достоинства этого произведения моего отца.

Петр Люкимсон