Шон Макбрайд - Зелень. Трава. Благодать.

— Мам?

— Хэнк?

— Что-нибудь не так? — спрашиваю я.

— Да нет, все в порядке, — отвечает она. — Все та же хрень с твоим папашей.

— Почему бы тебе просто не уйти от него, и все? — говорю я, хотя сам так не думаю.

— Куда идти-то?

— Тогда сама его выстави.

— А кто за все башлять будет?

— Так дело только в деньгах, ма?

— Нет, Хэнк. Все куда как сложнее. На мне Стивен и Сес. А еще Арчи. Нельзя мне их сейчас травмировать еще больше — и без того полно проблем. Мне просто хочется верить, что папаша твой рано или поздно станет держать свой член у себя в трусах, а не совать его куда попало.

— Нужно что-то с этим делать. Ведь у него девушка на стороне, — говорю я ей.

— Это по-другому называется, — едко замечает мне в ответ Сесилия и выдыхает дым в трубку на том конце провода. — К тому же брак — долгая история, приятель. Поэтому в том, что он делает, нет ничего необычного.

— Ты что — серьезно? — Я совершенно ошарашен и разочарован.

— Да, серьезно, — подтверждает она.

— Да, но ведь сама ты никогда так не делала. — Пауза. — Ведь правда? Правда, мам?

— Помнишь того парнишку, с которым я общалась после Музея искусств? Он мне телефончик оставил.

— И ты с ним изменила папе? — спрашиваю я.

— Нет, Хэнк, — отвечает она, — хотя чуть было… Сес, давай-ка слезай с кресла Арчи.

— Но ведь ничего же не было, так?

— Просто я номер его тогда потеряла. А так — чем черт не шутит. Понимаешь, о чем я? Сес, если ты еще хоть раз ударишь Арчи по голове, я просто возьму и отвезу его на хрен домой отсюда.

— Нет, не понимаю, — говорю я. — Уж если женился на ком-нибудь — то любовь навеки, и точка.

— Не в этом мире, малыш, — совершенно спокойным голосом говорит она мне.

— Ну да, конечно, только не в этом мире, — с раздражением бурчу я.

— Ты у меня такой романтик, Хэнк, — говорит она, и я знаю, что она улыбается, и от этого мне становится теплее и легче на душе. — Слушай, отец Альминде у себя?

— Он, ммм, беседует с кем-то в кабинете, — отвечаю я.

— А. Кстати, а сам-то ты там что делаешь? Он что, попросил тебя поработать сегодня вечером?

— He-а, я просто пришел за получкой. Он попросил меня пару минут посидеть на телефоне.

— Он платит за все как надо? — спрашивает она. — Ты же, по-моему, час сверху отработал?

— Да, он мне заплатил, — отвечаю я. — Правда, долго мозги пудрил.

— Как всегда. Чем занимаешься сегодня вечером? Ты же только что на улице гулял.

— Угу. Мы играли в «Свободу», а как закончили — сразу пошел к нему за деньгами. Потом, наверное, в Тэк-парк пойдем. Мяч в кольцо покидать, — осторожно объясняю я.

— Веди себя как следует. Никаких драк и все такое. Держись молодцом, как всегда, — говорит она.

— Заметано, — отвечаю я ей и знаю, что так и будет. Никаких драк, и я буду молодцом, как всегда.

— Отлично.

Входная дверь открывается и захлопывается. В кабинет с расстроенным видом входит отец Альминде.

— Тяжелый случай с этим парнем, — говорит он. — Никак не могу к нему пробиться. Меня к телефону?

— Ага, — говорю я, протягивая ему трубку.

— Кто? — спрашивает он.

— Моя мама, — почти виновато отвечаю я, хотя с чего бы мне чувствовать себя виноватым?

Отец Альминде смеется:

— И снова Тухи, ну и работенка, прелесть просто.

— Прелесть — это вы о ком, отец?

Тот снова смеется:

— О, приношу свои извинения. Конечно же не о тебе, голубчик.

— Отец, могу я задать вам один вопрос? С какой стати вы так печетесь о моей семье?

— А тебя это что — волнует? — интересуется он беззлобным и участливым голосом психиатра.

— He-а, просто любопытно, — говорю я.

— Что ж, причина здесь одна — твоя мама та еще штучка, — признается он.

— Да бросьте вы, опять со своими шуточками.

— Кроме шуток. В твоем возрасте у меня тоже был старший брат вроде Стивена.

— У него погибла девушка, и он стал пить и драться с вашим отцом? — спрашиваю я.

— Нет, только два последних пункта, — говорит священник.

— Извините. И как же он выкарабкался из всего этого?

Он с грустью смотрит в пространство и оставляет мой вопрос без ответа.

— Все понял. Может быть, позже.

Мы выходим из парадной двери — сначала Гарри, прямой как палка, за ним я. Бобби Джеймс уже давно дожидается нас на крыльце. Вместе мы вываливаемся на тротуар и с удивлением обнаруживаем, что на Ав нет ни души: ни машин, ни народа, ни даже звуков нет. Видно только, как Стивен плетется на север по направлению к Тэк-парку. Из-за угла выплывает троллейбус и скользит мимо. Тоже на север. На какие-то полсекунды он загораживает нам Стивена, а когда проносится мимо — того уже не видно, он растворился где-то на спортплощадке.

«Агентство похоронных услуг Чарльза Макфаддена» стоит особняком высоко на холме на той стороне Фрэнкфорд-авеню, где все магазины. Велосипедная дорожка начинается как раз напротив. С виду здание похоже на дом приходского священника, разве что побольше будет раза эдак в два, и сам факт того, что оно возвышается над сбившимися в плотный рядок магазинчиками, придает ему такой вид, будто это никакое не агентство, а по меньшей мере мотель «Бэйтс», сошедший сюда прямиком со старых, предназначенных для показа под открытым небом кинолент 60-х годов.

Мы с Бобби Джеймсом в предвкушении предстоящей встречи. Гарри же, напротив, в полнейшем ужасе: его коленки колотятся друг о дружку, как пинг-понговые шарики в аппарате для приготовления попкорна. Мы подходим к белой резной двери из двух половинок, в каждой из которых — по овальному окошечку с золотистым стеклом. Я нажимаю на кнопку звонка. Динь, дон, динь. Мы с Бобби Джеймсом даем друг другу пять, а Гарри вполголоса бормочет Только не открывайте, только не открывайте.

Дверь резко распахивается. Перед нами в темном костюме стоит наш одноклассник Кевин Макфадден. Кев невысокого роста, четыре фута пять дюймов или около того, с хорошей прической. Он восьмой, и младший, сын владельца агентства Чарльза Макфаддена, тоже коротышки, — росту в нем от силы пять футов и три дюйма. Рост остальных отпрысков в семействе, тех, что в промежутке между Кевом и его папашей, колеблется в пределах от шести футов двух дюймов до шести футов шести дюймов. Но, как уже выразилась Грейс по поводу Никльбэк-парка, природу надо любить. Кев — завзятый нытик, который вечно сокрушается из-за своего роста, — данной позиции с ней не разделяет.

— Йоу, — говорит Кевин.

— Чего надо, ребята? — спрашивает он.

— У нас дело к твоему старику, — сообщаю ему я.

— Что, убили кого-нибудь? — со смехом спрашивает Кев.

— Сегодня? Нет, пока еще не успели, — отвечает ему Бобби Джеймс. — А костюмчик для чего? На съезд коротышек собрался?

— Смешно. На себя поглядите, — говорит Кев. — Вы с Генри тоже ростом не больно-то вышли.