Дэвид Гилмор - Что сказал бы Генри Миллер...

Роберт Таун, написавший сценарий («Китайский квартал» снят тоже по его сценарию), говорил: «Если вы занимаетесь любовью для „Коламбия Пикчерз“, это надо делать на удалении 300 ярдов от камеры. Но киноискусство раздвигало сдерживавшие его развитие рамки, и возникла возможность отразить реальную лексику, которую употребляют военные моряки. Руководитель студии усадил меня рядом с собой и сказал: „Боб, тебе не кажется, что двадцать грязных выражений действуют сильнее, чем сорок!“ Я ответил ему, что не считаю, потому что так люди говорят, когда они не в состоянии действовать. Поэтому они и сквернословят». В общем, Таун не хотел идти на попятный. Николсон его поддержал, и поскольку актер был там самой большой звездой, спор был решен.

Выбирать для людей фильмы — дело рискованное. В каком-то смысле при этом так же раскрываешься, как когда пишешь кому-нибудь письмо. Ваш выбор обнажает ваши помыслы, показывает, какие вами движут побудительные мотивы, иногда даже свидетельствует о том, в каком свете, как вам кажется, мир видит вас. Поэтому когда вы с придыханием рекомендуете какую-нибудь картину, например, другу, когда говорите: «Знаешь, это как крик души, тебе этот фильм очень понравится» — имейте в виду, что, посмотрев фильм, на следующий день ваш друг может выгнуть бровь и небрежно спросить вас: «И ты считаешь это забавным ?»

Помню, однажды я посоветовал посмотреть «Иштар» одной женщине, которая мне нравилась. Никогда не забуду тот взгляд, которым она одарила меня, когда мы с ней после этого увиделись. Она как будто хотела мне сказать: «Никогда бы не подумала, что тебе такое может нравиться!»

Поэтому с годами в магазинах, где торгуют видеодисками, я научился держать рот на замке, когда мне страшно хотелось крикнуть незнакомым людям, чтобы они не брали тот фильм, который выбрали, хотелось вырвать у них диск из рук, а вместо него дать им другой, сказать им, глядя в их удивленные глаза, что другая картина, вон та, им понравится гораздо больше. Но все равно у меня в запасе есть несколько фильмов, которые я постоянно рекомендую людям посмотреть, и никто никогда не говорил мне о них дурного слова. Один из таких фильмов — «Позднее шоу». Я выбрал его для следующего просмотра вместе с Джеси.

Это незамысловатая история о частном детективе-неудачнике (Арт Карни) и взбалмошной молодой истеричке (Лили Томлин), которая оказалась каким-то образом связана с бандой убийц в Лос-Анджелесе. Несмотря на то что этому фильму уже более сорока лет, складывается впечатление, что его почти никто не видел. Но когда его смотрят — по крайней мере, те люди, которым я его рекомендую, — все отзываются о нем с восхищением, удивлением и благодарностью. Мне кажется, что в некоторых случаях это даже ведет к переоценке этими людьми их мнения обо мне самом.

Готовясь к тому, чтобы показать «Позднее шоу» Джеси, я наткнулся на рецензию Полин Кейл 1977 года в журнале «Нью-Йоркер». Картина Кейл понравилась, но она не очень себе представляла, к какой категории ее следует отнести. «Назвать этот фильм в полном смысле детективом, — писала она, — было бы неверно, эта картина уникальна в своем роде, она как поэма о любви и ненависти к подлости».

Лента «Друзья Эдди Койла» вышла на экраны кинотеатров в 1973 году и очень быстро сошла с них. Теперь этот фильм практически невозможно найти в магазинах видеофильмов, даже в таких специализированных лавочках, где держат финские фильмы ужасов. Его поставил режиссер Питер Йэтс («Детектив Буллитт» тоже его работа), и фильм стоит посмотреть, потому что мелкого воришку Эдди Койла в нем играет кудесник с сонным взглядом Роберт Митчэм. Мы все были знакомы с кем-то, похожим на Эдди — парнем, рожденным для того, чтобы постоянно принимать неверные решения. К тому же типу «рецидивистов» относится и дядя Ваня.

Чем дальше, тем лучше, кажется, становится Роберт Митчэм — и грудь колесом, и глубокий голос, и эта его манера «двигаться» по фильму с грациозной легкостью кошки на вечернем приеме. Он обладал незаурядным талантом, но ему почему-то доставляло какое-то болезненное удовольствие отрицать этот факт. Он часто повторял: «Я следую трем принципам: посмотри направо, посмотри налево и прямо перед собой». Чарльз Лотон, который ставил «Ночь охотника» с участием Роберта, говорил, что его показная грубоватость на съемках не имеет ничего общего с истинным обликом актера. Роберт Митчэм, по его словам, был образованным, добрым и великодушным человеком, в таком совершенстве обладавшим искусством декламации, что мог бы сыграть Макбета лучше любого современного актера. Сам Митчэм говорил об этом по-другому: «Разница между мной и другими актерами состоит в том, что я больше времени провел в тюрьме».

Когда мы смотрели с Джеси эти фильмы, иногда у меня возникало такое чувство, что в этот раз он сидит со мной скорее из чувства долга, а не потому, что ему интересно. Через полчаса после начала картины «Звездные воспоминания» Вуди Аллена мне стало ясно по позе сына, по тому, как он упирался локтем в кушетку, что ему скучно, что он смотрит этот фильм ради меня, чтобы побыть это время со мной.

— Угадай, кто снимал «Звездные воспоминания»? — обратился я к Джеси.

— Кто?

— Князь Тьмы.

— Гордон Уиллис?

— Тот же оператор, который снимал «Крестного отца».

— Тот же оператор, который снимал «Клют», — иронично проговорил он, копируя мой тон.

Дипломатично выдержав паузу, я мягко сказал:

— Мне кажется, он не снимал «Клют».

— Это был тот же оператор.

— Спорю с тобой на пятерку, — предложил я, — что Гордон Уиллис не снимал «Клют».

Поняв, что выиграл пари, Джеси повел себя вполне достойно — он без всякого позерства встал с кушетки, взял пять долларов и сунул банкноту себе в задний карман, не глядя мне в глаза.

— Мне всегда казалось, что «Клют» снимал Майкл Баллхаус, — покорно сказал я.

— Я прекрасно тебя понимаю, — кивнул он. — Ты, наверное, думал о ранних работах Фассбиндера. Он снимал их в технике крупной зернистости.

Я воззрился на Джеси в упор и смотрел до тех пор, пока он не поднял на меня глаза.

— Что ты сказал? — спросил я, хотя прекрасно знал, что именно сын имеет в виду.

ОСЕНЬ 2005 ГОДА. Хлоя поменяла специализацию, перевелась на факультет административного управления и уехала учиться дальше в тот же университет в Кингстоне, провинция Онтарио. Вскоре после этого Джеси сказал мне, что хочет оставить работу в ресторане и на месяц уехать на север, чтобы там писать музыку с приятелем-гитаристом, которого я почти не знал. Отец этого парня работал адвокатом, специализируясь в области увеселительных мероприятий, и у него был большой дом на озере Кучичинг [49] Кучичинг (Couchiching) — небольшое озеро в южной части провинции Онтарио в 150 км к северу от Торонто. . И катер в придачу. Ребята могли там ничего не платить за жилье, а на жизнь зарабатывать мойкой посуды в каком-нибудь местном ресторанчике. Что я по этому поводу думаю? Я и Джеси, мы оба знали, что вопрос этот был чисто риторическим. Естественно, я сказал сыну, что он может ехать.