Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 2, 2004

«Автор обещает все ббольшие ужасы. Признавая тем самым, что повесть о борьбе Добра и Зла переродилась в историю воспитания в герое умения драться. В том числе драться оружием врага. „Если не возьмете, я вас прокляну. За последнее время я научился многому“. Нет больше воплощенного Добра. Нет соответственно и абсолютного Зла. Есть зло относительное — его, Гарри, личные враги. Вот с ними и надо биться. Насмерть. Принц умер. Да здравствует Терминатор. Что ж, такова, видимо, плата за нежелание вовремя остановиться…»

Григорий Фукс. Двое в барабане. Повесть. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2003, № 9.

Живущий в Лос-Анджелесе 67-летний прозаик и сценарист написал интереснейшее сочинение о Фадееве и Сталине. Это, конечно, во многом «чтение в сердцах». Но, подобно опыту Ольги Трифоновой, написавшей пронзительную книгу о Надежде Аллилуевой, — опыт, на мой взгляд, удавшийся. Чувствуется, что автор собирал материал для повести более чем тщательно: переработано множество документов и свидетельств. В повести есть свои «бродячие» символы (например, Мечик из «Разгрома»). Вещь написана в несколько старомодной, «сценарной» манере, сугубо лирические пассажи сменяются строго документальными вставками. Между тем повесть хорошо читается благодаря заложенному в нее возрастающему по ходу повествования психологическому напряжению.

Марина Цветкова. Английские лики Марины Цветаевой. — «Вопросы литературы», 2003, № 5, сентябрь — октябрь.

«Подход к переводу с русского на английский в течение XX столетия прошел в Великобритании три стадии. Первая была связана с притоком эмигрантов из России — носителей языка, которые были хорошо образованы, неплохо, хотя и не в совершенстве, владели английским языком и не были поэтами. Примерно в середине века их сменили англичане, выучившие русский язык в военных учебных заведениях. Многие из них прекрасно владели русским, преподавали его в ведущих университетах страны. Однако они, как и переводчики первой половины века, поэтами не были. В последние десятилетия ситуация вновь изменилась. Теперь в книгах переводов обычно значатся два имени: переводчика-лингвиста, обеспечивающего детальный подстрочный перевод, и поэта, задача которого — обратить подстрочник в произведение искусства».

Одно из достоинств исследования — обилие сравнительных примеров. Впечатляет то, что остается — в данном случае — от поэзии Цветаевой после опробования различных переводческих подходов и тактик к русским стихотворным текстам. «Будущее, по всей видимости, окажется за переводами, которые хотя бы отчасти могли дать представление о том, как звучала бы Цветаева, пиши она по-английски».

Людмила Черная. Главная книга. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2003, № 10.

Воспоминания одного из авторов легендарной книги «Преступник № 1» (1982) — первой и единственной советской монографии об Адольфе Гитлере. О ее многолетнем непрохождении по причине явных аналогий (примечателен эпизод с гибнущим «Новым миром») и затем — о неожиданном выходе из печати в АПН, сопровождавшемся серией странно-чудесных событий. Постперестроечные приключения с переизданием этой книги тоже стоят мессы: отрывок из монографии однажды был приложен к русскому изданию «Майн кампф».

А. А. Чупров и большевистская революция. Вступительная статья и публикация А. Л. Дмитриева и А. А. Семенова. — «Вопросы истории», 2003, № 10.

Здесь публикуется замечательная статья «Разложение большевизма» выдающегося статистика и экономиста, члена-корреспондента Российской АН Александра Александровича Чупрова (1874–1926; Женева), найденная в парижской Национальной библиотеке историком математики О. Б. Шейниным. В эмиграции Чупров был практически с 1917 года, несмотря на то что успел побывать заведующим статистическим бюро Центросоюза в Швеции.

Его эмигрантские публикации общественных событий почти не касались; найденный текст — исключение. В нем подробно, с обильными цитатами из резолюций, писем, постановлений и советских статей, анализируются изменения советской политики в 1917–1919 годах.

«Будучи последовательным противником советского режима, — заканчивают свою вступительную статью публикаторы, — и, не в пример сменовеховцам, отлично сознавая бесчеловечную сущность большевистской диктатуры, Чупров, видимо, все глубже проникался в 1920-е годы мыслью о неоправданности ожидания ее скорого саморазложения. Отсюда осознание неправильности установки эмигрантских кругов на тотальный бойкот всех структур и учреждений Совдепии. Такая значительно опережавшая свое время жизненная позиция и предопределила, по всей видимости, трагедию последних лет жизни ученого».

И. Шайтанов. Дело № 59: НЛО против основ литературоведения. — «Вопросы литературы», 2003, № 5, сентябрь — октябрь.

Печатается под рубрикой «Полемика». Речь идет о «самом толстом номере журнала», поименованном «Другие истории литературы».

Очень гневно. Так получается, что и за этим текстом, и за всеми последующими статьями Шайтанова об «НЛО» навечно вывешен невидимый задник «Разоблачал, разоблачаю и буду разоблачать». Интересующиеся знают: сшибки уже были. И тем не менее, несмотря на обоюдно-очевидные перехлесты и все возрастающую сердитость И. Ш. (что, по-моему, снижает уровень «ума холодных наблюдений»), читать это интересно, и — страшно сказать! — многое кажется весьма убедительным.

К слову: тенденции развития и упрочения на современном литературном поле новой гуманитарной идеологии, интенсивно «размножающейся» многожанровыми публичными, книжными и журнальными проектами, наверное, все-таки однажды должен кто-то четко обозначить и проанализировать. Я говорю о талантливо самовоспроизводящемся культурном мировоззрении — все более и более отдающем духом кружково-непререкаемого и весьма перспективного интеллектуального сектантства (полусознательно загримированного под многотрудное подвижничество), любовно подпитываемого заграничными штаммами, выращенными в разнофигурных пробирках кафедр славистики. Эту идеологию, между прочим, искренне обслуживают (иногда не ведая того) многие высокоталантливые люди, уже оставившие значительный след в истории отечественной гуманитарной науки. У этой идеологии прочные и хорошо известные корни. И тем не менее… В общем, пока на «колючую проволоку» бросился Игорь Шайтанов.

Да, на борт «НЛО» его теперь никогда не возьмут, это точно.

«…А я бы дал НЛО Госпремию (уже дали. — П. К.). И уверен, что дадут. Это правильно. Госпремией всегда отмечали героев своего времени. Ее получали Метченко и Храпченко. Теперь новое время, и награждают „другие истории литературы“.

Девяностые годы в российской филологии прошли под знаком НЛО. Журнал и время совпали: в наличии больших возможностей и в неумении ими достойно воспользоваться, в неразборчивой „ликвидации лакун“ на основе „интернационализации“, в катастрофических перепадах вкуса и профессионализма, в шумном пиаре, далеко опережающем реальность, в театрализации с канканом и прочими прелестями».