Джоди Пиколт - Девятнадцать минут

— Мы расскажем твою версию истории, — сказал Джордан. — Нужно только немного потерпеть. Я знаю, в это трудно поверить, но все уладится. Мы делаем все, что в наших силах.

— Не мы, — сказал Питер. — Вы делаете. — Он встал и подошел к Джордану ближе. — Вы обещали. Вы сказали, что теперь наш ход. Но когда вы говорили это, то имели в виду, что теперь ваш ход, верно? Вы не собирались давать мне возможность выйти туда и рассказать всем, что было на самом деле.

— Ты видел, что они сделали с твоей мамой? — возразил Джордан. — Ты хоть представляешь, что случится с тобой, если ты выйдешь туда и сядешь на место свидетеля?

В этот момент что-то в его глазах погасло: не злость и не скрытый страх, а последняя ниточка надежды. Джордан подумал о показаниях, которые дал Майкл Бич, о том, что происходит, когда лицо человека покидает жизнь. Не обязательно встречаться со смертью, чтобы увидеть это.

— Джордан, — сказал Питер. — Если мне придется провести остаток жизни в тюрьме, я хотел бы, чтобы они услышали мою версию истории.

Джордан открыл было рот, собираясь сказать клиенту, что это абсолютно исключено, что он не будет говорить с места свидетеля и ломать карточный домик, выстроенный Джорданом в надежде на оправдательный приговор. Но кого он хотел обмануть? Только не Питера.

Он глубоко вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Расскажи мне, что ты собираешься говорить.

У Дианы Левен не было вопросов к Лейси Хьютон, что означало — насколько понимал Джордан — им крупно повезло. Кроме того, что прокурор уже не могла задать такой вопрос, который бы не прозвучал в словах отца Мэдди Шоу, Джордан не знал, сколько еще способна выдержать Лейси, прежде чем ее признают неспособной выступать в роли свидетеля. Когда ее вывели из зала суда, судья посмотрел в свои записи.

— Ваш следующий свидетель, мистер МакАфи?

Джордан глубоко вдохнул.

— Защита вызывает Питера Хьютона.

За его спиной послышалось оживление. Зашуршали репортеры, доставая новые ручки из карманов и открывая чистые страницы в блокнотах, тихо переговаривались родственники пострадавших, пока Питер шел к месту свидетеля. Джордан видел, как у Селены широко раскрылись глаза от этого неожиданного поворота.

Питер сидел и смотрел только на Джордана, как он ему и говорил. «Хороший мальчик», — подумал он.

— Вы Питер Хьютон?

— Да, — сказал Питер, но он сел слишком далеко от микрофона, поэтому наклонился и повторил свой ответ.

— Да, — сказал он, и на этот раз микрофон отозвался в колонках неприятным звоном.

— В каком классе вы учитесь?

— Я был на третьем курсе старшей школы, когда меня арестовали.

— Сколько вам сейчас лет?

— Восемнадцать.

Джордан подошел ближе к присяжным.

— Питер, это вы тот человек, который, придя в школу Стерлинг Хай шестого марта две тысячи седьмого года, начал стрелять и убил десять человек?

— Да.

— И ранили еще девятнадцать?

— Да.

— И нанесли телесные повреждения многим другим людям а также причинили материальный ущерб.

— Я знаю, — сказал Питер.

— Вы не собираетесь это сегодня отрицать, верно?

— Нет.

— Расскажите, пожалуйста, присяжным, почему вы это сделали, — попросил Джордан.

Питер посмотрел ему в глаза.

— Они это начали.

— Кто?

— Крутые, спортивные ребята, которые всю мою жизнь называли меня слабаком.

— Вы помните их имена?

— Их очень много, — сказал Питер.

— Расскажите нам, пожалуйста, почему вы решили прибегнуть к насилию?

Джордан говорил Питеру, что ни в коем случае нельзя злиться. Что он должен оставаться спокойным и сдержанным, пока будет говорить, иначе его слова обернутся против него и будет еще хуже. — Я пытался делать то, чего хотела моя мама, — объяснил Питер. — Я Пытался быть таким же, как они, но ничего не вышло.

— Что вы хотите сказать?

— Я пробовал играть в футбол, но меня ни разу не выпустили на поле. Однажды я помог нескольким ребятам разыграть учителя. Мы откатили его машину с парковки в спортзал… Меня наказали, а остальных ребят — нет, потому что они были членами баскетбольной команды и в субботу должны были участвовать в соревнованиях.

— Но, Питер, — сказал Джордан, — почему так?

Питер облизнул губы.

— Это не должно было закончиться вот так.

— Ты планировал убить всех тех людей?

Они репетировали эти вопросы в камере. Питеру оставалось только повторить то, что он говорил, когда Джордан его тренировал: «Нет, не планировал».

Питер посмотрел на свои руки.

— Когда я делал это в игре, — тихо сказал он, — я выигрывал.

Джордан застыл. Питер нарушил сценарий, и теперь Джордан не мог подобрать подходящую реплику. Он понимал только, что занавес готов упасть до окончания действия. Он судорожно прокручивал в мыслях ответ Питера. Все не так плохо. Эти слова свидетельствовали о том, что он несчастен, одинок.

«Все еще можно спасти», — сказал себе Джордан.

Он подошел к Питеру, изо всех сил пытаясь привлечь его внимание и показать, что тот должен подыграть ему. Джордану необходимо продемонстрировать присяжным, что этот мальчик решил предстать перед ними и раскаяться.

— Теперь ты понимаешь, что в тот день не было победителей, Питер?

Джордан увидел, как что-то вспыхнуло в глазах Питера. Крошечный огонек, разгоревшийся вновь, — оптимизм. Джордан делал свою работу слишком хорошо: он в течение пяти месяцев говорил Питеру, что сможет его оправдать, что у него есть стратегия, что он знает, что делает… и Питер, черт возьми, выбрал именно эту секунду, чтобы наконец ему поверить.

— Игра еще не закончилась, правда? — сказал Питер, с надеждой улыбнувшись Джордану.

Когда двое присяжных отвернулись, Джордан с трудом сохранил самообладание. Он отошел назад к столу защиты, ругаясь себе под нос. Вот в чем была основная проблема Питера! Он никогда не понимал, как выглядит со стороны, как звучат его слова для постороннего слушателя, для человека, который не знает, что Питер не хочет казаться хладнокровным убийцей, а произнес шутку, понятную только его другу.

— Мистер МакАфи, — сказал судья. — У вас есть еще вопросы?

У него была еще тысяча вопросов: «Как ты мог со мной так поступить? Как ты мог поступить так с собой? Как мне убедить присяжных, что ты имел в виду вовсе не то, что они услышали?» Он потряс головой, пытаясь придумать, что делать дальше, и судья принял это за ответ.

— Мисс Левен? — спросил он.

Джордан резко поднял голову. «Погодите, — хотел сказать он. — Погодите, мне нужно подумать». Он затаил дыхание. Если Диана задаст Питеру хоть один вопрос — даже если спросит, какое у него полное имя, — у него будет возможность продолжить допрос. И тогда, конечно же, он постарается изменить впечатление жюри о Питере.