Питер Гент - Сорок из Северного Далласа

— Чёрт побери, Джо-Боб, — завопил Джим Джонсон усталому, потному футболисту, поднимающемуся на ноги, — ты что, позволишь ему гонять тебя по всему полю? Может быть, вас поменять местами?

Джо-Боб вернулся на место с опущенной головой, ругаясь сквозь стиснутые зубы. Тренировка шла уже долго, и усталые, измученные нервы были натянуты до предела.

— Не расстраивайся, Джо-Боб, — успокоил его Максвелл. — Сейчас мы обманем этого нахала. Прорыв направо на счёт два.

Это были простая передача из рук и прорыв между защитником и полузащитником. Наш крайний должен был поставить заслон Уайту, чтобы заставить его вступить в борьбу и не пустить к мячу. Джо-Боб оттеснит его назад или к линии. Как только прозвучала команда, Монро кинулся в освободившееся пространство и повалил игрока, только что получившего мяч. Джо-Боб, ожидавший, что Монро попытается обойти его снаружи, бросился на место, где уже никого не было, и упал, беспомощно размахивая руками.

— Джо-Боб, — голос Джонсона был оскорбительно покровительственным, — если ты не можешь удержать его, может быть, попробовать в полную силу?

Глаза у Джо-Боба остекленели. Ноздри раздулись, тело сотрясали приступы неконтролируемой ярости. Пока Максвелл объяснял следующий манёвр, Джо-Боб стоял и смотрел на Монро, сжимая и разжимая кулаки. И Монро не отрывал от него взгляда, полного ненависти. Я понял, что предстоит драка.

Как только прозвучала команда, Джо-Боб вскочил, ударил Монро по голове кулаком, и началась драка. Игроки, стоявшие поблизости, были ошарашены зрелищем и звуками, которые издавали два гиганта, одетые в защитное снаряжение. Удары кулаков по шлемам и защитным маскам были оглушающими — словно по телеграфным столбам били бейсбольными битами. Джонсон и Б. А. с улыбкой посмотрели друг на друга, довольные проявлением готовности — как им казалось — игроков к матчу.

Через несколько секунд Б. А. подал знак Джонсону, и тот направился к месту драки.

— Хватит, ребята. — Тренер защитной линии подошёл к драчунам с уверенностью сержанта, ведущего строевую подготовку. — Расходитесь.

Улыбаясь, он встал между ними. Джо-Боб ударил его кулаком в грудь, и Джонсон, выпучив глаза и задохнувшись, опустился на землю. Игроки издали одобрительный крик.

Джо-Боб сорвал с себя шлем и начал колотить им Уайта, ловко парировавшего удары налокотниками. В ответ Уайт пнул Джо-Боба бутсой по голени. Из раны размером с полдоллара потекла кровь. Джо-Боб размахнулся и швырнул в негра свой шлем. Монро уклонился, шлем пролетел мимо его уха и ударил Медоуза по руке.

— Чёрт бы тебя побрал, Джо-Боб, проклятый недоносок! — завопил Медоуз и набросился на Джо-Боба. Оба упали на землю. Джонсон с трудом поднялся и пытался удержать Уайта, норовившего пнуть лежащего Джо-Боба.

— Хватит, Монро, хватит, — старался успокоить разъярённого негра Джонсон. Тренер упёрся рукой в грудь Монро Уайта, не подпуская его к Джо-Бобу.

— Убери руки, ублюдок! — Монро пытался обойти Джонсона, но тот бесстрашно преграждал ему дорогу.

— Успокойся, Монро, я… — начал Джонсон, и в это мгновение огромный негр схватил его за горло. Джонсон походил на обречённого цыплёнка, его ноги болтались в воздухе, а глаза вылезли из орбит. Резким движением он вырвался и побежал, перепуганный до смерти, через толпу игроков. Зрелище тренера, спасающегося бегством, было настолько забавно, что раздался общий взрыв хохота. Джонсон остановился и посмотрел назад. Он покраснел и пошёл к зданию клуба. Б. А. объявил тренировку законченной, и мы пошли в раздевалку, не переставая хихикать, вспоминая, как бежал тренер в разорванной в клочья рубашке, спасаясь от Монро Уайта.

В прекрасном настроении, вызванном большой дозой кодеина, я решил пропустить обычный ритуал массажа и душа, следовавших за тренировкой. Я решил потратить только десять минут на ледяную ванну для ног. Было очень больно, зато увеличивалась вероятность того, что нигде ничего не распухнет.

— Как насчёт пива? — спросил Максвелл, стоя рядом с ванной. — Мы с Хартманом идём в бар. — В голосе Максвелла появилась хрипота много пьющего человека. — Я решил посвятить малыша в таинство подготовки трехчетвертного.

— Извини, на этот раз должен пропустить, — ответил я.

— Ладно, — сказал Максвелл. — Увидимся завтра утром.

Оставив позади Южный Даллас, я повернул на восток и поехал по шоссе, извивающемуся среди холмов, покрытых густой зелёной травой. Впереди показался шпиль здания суда Лакоты, окрашенный в буро-красный цвет. Рядом стояло три автомобиля местной полиции. Я потушил сигарету и проглотил окурок. Подъехав к городской площади, я сбросил скорость и повернул налево, объезжая её, и резко прибавил газ, как только площадь осталась позади.

У ворот, ведущих к дому Шарлотты, стоял оранжевый «линкольн континентал» Боба Бодроу. Сам Бодроу у ворот спорил с Дэвидом Кларком.

— Открой ворота, тебе говорят. — Багровое от ярости лицо Бодроу гармонировало с его красной спортивной курткой и брюками.

— Я уже сказал, она не хочет видеть тебя. — В голосе Дэвида звучали страх и гнев, вдвинув мятую шляпу на затылок, он опёрся локтями на ворота.

Я подошёл к «линкольну» и сел на передний буфер. Никто из них не обратил на меня внимания.

— Чёрт побери. — Багрово-красный жирный мужчина ходил перед воротами, опустив голову и разговаривая сам с собой. — Какой-то негритянский ковбой не разрешает мне увидеться с моей девушкой!

— Садись в машину и уезжай. — Дэвид засунул большие пальцы за пояс джинсов. — Я не хочу неприятностей.

— Если ты не хочешь неприятностей, пропусти меня. Внезапно Дэвид схватил Бодроу за лацканы куртки и начал трясти его, как тряпичную куклу.

— Слушай, ты, жирный ублюдок, убирайся вон, пока я не вытряхнул из тебя все мозги.

Бодроу побледнел. Ярость сменилась ужасом. Дэвид презрительно отпихнул его от себя, Бодроу попятился и сел на землю. Поднявшись и отряхнув пыль, Бодроу повернулся ко мне.

— Это ты во всём виноват! — закричал он, указывая на меня трясущимся пальцем. — Ты выставил меня дураком перед всеми, сделал посмешищем. И это награда за то, что я был твоим другом.

— Бодроу, кретин. — Предположение, что я мог быть среди его друзей, привело меня в ярость. — Я тебе не друг. Никогда им не был. И никогда не буду. А если ты сейчас не уберёшься отсюда, я сам тебя убью. — Я пихнул его к автомобилю.

Бодроу сел в машину, развернулся и поехал к шоссе. Подъехав к моему «бьюику» он затормозил, вышел из машины и пнул задний бампер «бьюика».

— Проклятый футболист. Подумаешь, звезда! — завопил он. — Ты — говнюк, как и все! — Он нырнул в свой «континентал» и рванул с места, осыпав мою машину дождём гравия из-под задних колёс.